Ален Вирконделе - Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

В начале августа 1940 года они вдвоем поднимаются на борт корабля «Эксцельсиор», который идет в Нью-Йорк. В этом городе супруги останутся на восемь лет. За это время они создадут легенду. Американский период творчества Дали не богат шедеврами: за время, которое прошло после его встречи с Галой, художник уже создал свои самые прекрасные картины. Годы эмиграции станут главным образом временем создания мифа. Дали совершенствует свой образ «великого сюрреалиста» (так его назвала «Чикаго дейли ньюс»). Гала увлеченно и усердно помогает ему решать эту задачу. Она отлично видит, какой сильный интерес к ним обоим может возникнуть у американцев, которые любопытны и слабо разбираются в терминологии искусства. Поэтому она побуждает Дали блефовать перед американской публикой, то есть теперь в первую очередь не писать картины, а удивлять, забавлять, восхищать. Дали начинает заниматься серийным производством в искусстве – создает литографии, которые подписывает в спешке. (Позже некоторые станут говорить, что он заранее подписывает еще нетронутые доски.) У обоих кружится голова от мечты о славе и богатстве, и оба неистово рвутся к этой цели. Он придумывает украшения и предметы, иллюстрирует журналы, декорирует квартиры, создает серии мебели. Воображение Дали не знает предела, и он становится любимцем Нью-Йорка. Нет званого вечера, на который бы не пригласили обоих супругов, и на каждом вечере они привлекают внимание всех гостей. Им больше не нужны даже экстравагантные или невероятные наряды. Напротив, они одеваются достаточно скромно: он чаще всего одет в темный костюм и белую рубашку с красным шелковым галстуком, она почти незаметна в очень строгих или простых платьях. Но они удивляют и умеют распространять вокруг себя аромат тайны. Русская душа Галы отлично справляется с выполнением смелого плана по обольщению американцев. Гала без шума выполняет обязанности коммерческого агента Дали. В этом качестве она неумолима: никогда не торгуется – соглашайтесь или отказывайтесь. В 1943 году супругами увлекся миллиардер Рейнольдс Морзе, и хитрая Гала поддерживает это увлечение. Морзе восхищается творчеством Дали, но главным образом чувствителен к моде на его работы. Миллиардер дает художнику большие суммы денег, платит наличными за одни картины и заказывает другие. Он приобретет больше ста картин Дали и почти тысячу рисунков и гравюр.

Эта роскошная жизнь продолжается все военные и послевоенные годы. Дали и Гала бывают у всех бежавших из Европы артистов и знаменитостей, которых приютил Нью-Йорк. Они хорошо знакомы с Гарбо, с Маном Рэем, с Сент-Экзюпери и его женой Консуэло, с Кларком Гейблом, с Хичкоком, с Габеном и со всем Голливудом. Их везде легко узнать: его – по усам, которые он называет «не-ве-ро-ят-ны-е», произнося это слово по слогам, а ее, такую скрытную на публике, – по огненным глазам, единственному, что ее выделяет. Одинокие герои истории о себе, которую они сами создали, эти двое проходят сквозь толпу, не обращая на нее внимания, равнодушные к чужим взглядам. Более, чем когда-либо, Гала для Дали – его «Градива, идущая вперед», а вернее, движущая его вперед сила. Их маленькое предприятие работает на полную мощность. Дали производит по своим рисункам серии сумочек, украшает предметы обихода, своим всегда бодрствующим умом дает толчок развитию прикладных и декоративных искусств, в буквальном смысле слова заново изобретает дизайн и пишет свои воспоминания. А Гала читает каждую страницу и каждую строчку этих воспоминаний. Она все сортирует, хранит, складывает – и ничего не рвет, поскольку считает, что каждый черновик и каждое слово Дали стоит целое состояние. Он хочет быть еще и архитектором. И находятся инвесторы, которые, почуяв выгодное дело, предлагают ему декорировать ночные клубы, такие как клуб, который он «увидел» в бреду, находясь в Акапулько. Тот клуб из видения был огромен, его населяли фантастические звери, и в нем даже была арена.

Однако любовь между супругами продолжается, несмотря на эту бурную деятельность, которая в конце концов повредила гению Дали. Он стал жертвой собственного безумия. Когда-то он называл себя одним из величайших художников всех времен (другие – Рубенс и Гойя). Теперь он рад жить в своем веке и считает себя намного ниже Рафаэля! Но Гала не стала ценить его меньше из-за этого. Наоборот, она продолжает тот медленный и терпеливый труд, который начала с их первой встречи в Кадакесе. Она сделает человека гением! В этом ее судьба, говорит она. Однако Гала уже давно стала вспыльчивой и необузданной. У нее есть любовники, и совесть совершенно не мучит ее из-за этого. В основном это молодые люди, жиголо, от которых ей нужно лишь одно – утолять свой сексуальный пыл. Она не вносит в эти похождения ни капли чувства, не известно ни об одном ее любовном увлечении, в котором участвовало бы сердце. Многие, и в разных местах, даже называли ее совершенно холодной и циничной. Дали оказался в западне: он должен постоянно поставлять публике что-то новое, все больше изобретать, все больше удивлять. Иногда его произведения бессознательно отражают его внутреннюю жизнь. В это время появились его «мягкие часы». Можно догадаться, что они возникли вовсе не беспричинно. Наоборот, они отражают личную драму Дали – его сексуальное бессилие или его сложную, неоднозначную сексуальность. Сильней этих сложностей оказалась только Гала: после их с Дали встречи она всегда была у него единственной. Не известно ни об одной его любовной истории с женщинами, кроме любви к ней. Женщины, которые его окружали, в основном похожие на гермафродитов, были для него только силуэтами, мимолетными призраками. Именно в это время он достиг вершины своего коммерческого искусства. Уже не зная, что придумать, чтобы удовлетворить свою жажду денег и свою любовь к эпатажу, и сознавая в глубине души, что он губит себя, когда подписывает своим именем серии шапок или пепельниц, он наконец публикует свои книги: «Тайная жизнь Сальвадора Дали» (в русском переводе «Моя тайная жизнь». – Пер.) и «Сокрытые лица». В них он много раз упоминает о Гале, но говорит лишь то, что уже было известно. Однако в них много намеков на ее идеализацию, на ее превращение в эфирное существо. Так Дали начинает большой поворот в своей живописи. После торжествующего сюрреализма его увлекает мистицизм. Он героизирует образ идущей вперед женщины, которую называет то Градивой, то Изольдой. Центр этого образа – Гала, но Изольдой не полагается обладать сексуально. И Гала входит в его мифологию через парадные ворота святости. Он в буквальном смысле вводит ее в алтари. Как церковь может объявить женщину святой, так Гала становится его мадонной или Ледой. В его воображении рождаются восхитительные картины – пейзажи Порт-Льигата с неизменными сказами на заднем плане и Гала со спины или анфас, величественная и непокорная. Ему удается передать ее отличительную особенность – сочетание грации с неподвижностью и молчанием. По примеру Данте или одного из своих любимых поэтов, русского поэта Блока, который любил женщин, идеализируя их, любил, по выражению Бодлера, «идеи красоты», Дали начинает превращать свою любовь в нечто отвлеченное. А Гала? Она готова быть тайной советчицей и создательницей гения, но, возможно, не хочет поневоле быть бесстрашной богиней. В «Сокрытых лицах» Дали излагает свое новое искусство любви. Уже в день их встречи он потребовал, чтобы Гала управляла им в любовных ласках («Скажите мне, что я теперь должен сделать. Скажите мне это непристойно, чтобы я стал мужчиной и зверем») [200]. Теперь он стремится сделать их отношения духовными и мистическими, достичь оргазма без физического контакта. Но для Галы этого мало. Собственное творение превзошло ее, и теперь она убегает и отступает. Она путешествует без Дали, встречается со случайными любовниками – молодыми мужчинами, не талантливыми и не гениальными, и щедро одаривает их – дарит спортивные машины и роскошные вещи. Дали не обижается на это. Не стал ли он подсматривать за чужой любовью, как делал Элюар? Или он вернулся к своему первоначальному предпочтению – к мастурбации, которой он неистово предавался и которая, возможно, была главным источником его творчества, единственной «фабрикой» образов, питавшей его искусство? В 1948 году супруги возвращаются во Францию, затем переезжают в Испанию. Порт-Льигат пострадал, и Дали хочет сразу же исправить нанесенный поместью ущерб. Они покупают еще несколько хижин и задумывают построить жилище из рыбацких хижин, превращенных в более прочные помещения, связанные между собой, которые образуют что-то вроде сюрреалистической крепости на краю пляжа.