Ален Вирконделе - Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Он приезжает 29 июля и звонит ей по телефону. Маргерит просит его перезвонить во второй половине дня и принести бутылку красного вина. И наконец она принимает его в своей квартире, купленной в 1960-х годах. Тогда особняк «Черные скалы», в котором она поселилась, продавался по частям, и все, кто принадлежал к артистическому миру Парижа, поделили здание между собой за несколько дней. Окна здесь выходят на море, и тот, кто глядит в них, видит его прямо перед собой. По ночам рокот волн звучит в комнатах так громко, что мешает жильцам спать. Но писательнице нравится именно эта угроза, которая нарастает и не прекращается по ночам, так что кажется, будто ты находишься в открытом море. Возможно, это напоминает ей о больших приливах Китайского моря, уничтожавших работу ее матери.

Однако сценарий этой встречи не только что придуман. Дюрас часто применяла его. Она любит такие резкие, неформальные встречи, которые могут стать «начальными», как она говорила – началом чего-то нового. И прежде всего – началом новых событий в ее жизни. Она начинает разговор со своим молодым гостем, они беседуют, обмениваются впечатлениями, пьют вино. И вот уже поздно – больше 23 часов. Последний автобус до Кана ушел, Ян не может вернуться домой. Дюрас предлагает ему переночевать в комнате ее сына, которая теперь свободна. Он соглашается. Ян будет жить в этой комнате до самой смерти писательницы, а умрет она в 1996 году. За десять лет до смерти, в 1986 году, Дюрас опубликует книгу «Голубые глаза, черные волосы», в которой сделает много признаний. Она будет утверждать, что никогда не писала автобиографию, но здесь намеки на ее собственную жизнь точны и, несомненно, прозрачны.

Могла ли Дюрас играть роль соблазнительницы перед сдержанным и застенчивым от природы Яном? Она хорошо знала эту роль, которую играла уже много раз. Она знала мужчин, любила их физическую силу и грубость полового влечения. Нашла ли она все это у Яна Леме? В этом можно усомниться. Но Дюрас уже много лет как изменила свое отношение к мужской силе, которой столько раз покорялась. Теперь она знает, что любовь и даже сексуальное влечение доступны и женственным, даже женоподобным мужчинам, а может быть, и гомосексуалам. Ее увлекает эта тайна, и, возможно, Ян Леме в этом отношении становится для нее подопытным кроликом, объектом для эксперимента. В своей книге «Эта любовь» [225]Ян Леме об этой своей первой ночи в Трувиле говорит уклончиво. Перешел ли он в комнату писательницы из комнаты ее сына? Он незаметно уходит от ответа на этот вопрос, скрывается за витиеватыми словами. Сама же Дюрас в книге «Голубые глаза, черные волосы» говорит об этом так: «Я нахожусь в темной комнате. Вы там. Мы глядим наружу». Что значат слова «черная комната»? Она употребила их в прямом смысле или имела в виду свое литературное творчество и «темная комната» – место, где из искр рождаются слова и тексты? В книге «Любовник» она назовет его местом посвящения и эксперимента. Короче говоря, может быть, «комната» – место писательского труда? Уже в 1970-х годах Дюрас упоминала об этом особом месте внутреннего мира, предназначенном для творчества, и называла это место «внутренней комнатой». Блез Паскаль (которым Дюрас восхищалась) тоже называл его «темная комната» или «задняя комната». Это место всех страхов и место явления всех видений. Кстати, уже на следующий день после первой встречи с Яном Дюрас сказала о нем Бюль Ожье (известной актрисе. – Пер.) именно в этом духе: «Я только что встретила ангела». Значит, Ян был для писательницы заменой ангела, посланцем потустороннего мира – мира нездешнего, но который она уже давно предчувствует, хочет рассмотреть лучше и на берегах которого желает оказаться. Поэтому Ян представлялся ей необходимым мистическим посланцем, который станет проводником на пути к неизвестным областям, которые она видит еще «неразборчиво». Значит, маловероятно, что эта первая ночь прошла так, как она обычно проходит в любовных романах.

Но ни он, ни она не говорят, что не произошло ничего. Связь могла быть установлена иначе.

Так началось это новое приключение в жизни Маргерит Дюрас. Писательница смутно чувствует, что встреча с Яном – знак судьбы, ее последняя милость – возможность разделить свою жизнь с другим человеком, разорвать трагический круг одиночества. Она считает, что присутствие рядом этого мужчины никак не может лишить ее творческого дара или помешать ей писать книги. Наоборот, его двойственность подсказывает ей на подсознательном уровне, что Ян станет стимулом для ее творчества и в то же время облегчит ей тяжесть уединения и разобщенности с людьми. Поэтому чувство, зародившееся при этой встрече, было подлинным и сильным. В окружении писательницы сплетничали о ее новом увлечении и насмехались над ним. Пару прозвали «Гарольд и Мод» (персонажи известной комедии. Гарольд, юный сын богатых родителей, имитирует самоубийство, чтобы обратить на себя внимание равнодушной к нему матери, но при этом всерьез интересуется тайной смерти и ездит на все похороны, которые случаются в округе. На одних похоронах он встречается со старой женщиной Мод, которая горячо любит жизнь, и это изменяет его судьбу. Гарольд настолько привязывается к своей почти 80-летней подруге, что предлагает ей стать его женой. – Пер.), но писательнице это безразлично. Яна не считают ни интриганом, ни жиголо. Его принимают скорее хорошо, чем плохо: в своих легких костюмах из небеленого льна он похож на персонажей Марселя Пруста; он ведет себя сдержанно и предан писательнице. В этом увлечении писательницы увидел пользу для себя даже ее сын Жан, которого она прозвала Ута (так во французских диалектах называется мелкий клещ; летом эти клещи нестерпимо раздражают людей, а Жан в детстве тоже не давал покоя своей матери). Он решил, что под присмотром Яна мать будет в большей безопасности. Новому «пансионеру» писательницы быстро объяснили, какие у него будут обязанности. Дюрас усадила Яна за свою пишущую машинку, попросила его переписывать ее тексты и заниматься корреспонденцией. Но каким великим делом были эти поручения для того, кто уже пять лет безгранично восхищался Дюрас! Постепенно она и Ян стали настоящей парой – с привычками, маленькими причудами, домашними ссорами, мелкими или низкими поступками, но и с ослепительными моментами восхищения, с минутами полного согласия, моментами тайного взаимопонимания и секретами. Дюрас продолжает писать заметки для еженедельного раздела новостей в «Либерасьон». Ян день за днем печатает ее тексты на машинке. Дюрас смотрит телевизор, который постоянно держит включенным, чтобы видеть выпуски новостей. Событий в мире достаточно; она чередует хронику и материал, взятый из жизни, смешивая телевизионные новости с происшествиями курортного Трувиля и сиюминутными впечатлениями. Замысел Сержа Жюли вернул Дюрас в журналистику: в 1960-х годах, чтобы прокормиться, она уже пыталась писать для прессы. Тогда в своих статьях она уделяла много места деталям, ассоциациям и мгновенным впечатлениям. И теперь по-прежнему считает себя кем-то вроде Пруста, который улавливал мгновения, видимые лишь ему, и рассказывал о них другим, превращая то, что увидел, в летопись своего времени. Однако она сразу соглашается писать газетную хронику, поскольку уверена, что это новое приключение станет стимулом для ее творчества и ее жизни. Дюрас почти на сорок лет старше своего юного студента, и между ними нет ничего общего – говорят, словно хлещут ее бичом, те, кто насмехается над ней или осуждают. А она говорит Мишель Мансо, что возраст тут ничего не значит, все дело в жизненной энергии. А у Дюрас этой энергии много – так же, как у ее матери. Понемногу их отношения становятся прочными. Куда бы Дюрас ни поехала, она всегда берет с собой Яна. В Париже судачат об их связи, но шепотом, и с недоумением спрашивают друг друга о ней. В книге «Голубые глаза, черные волосы» Дюрас сама задает себе вопросы на этот счет. Ей известно о гомосексуальных наклонностях Яна Леме. «Он, – пишет Дюрас, – говорит, что никогда не мечтал о женщине, никогда не думал о женщине как о той, кого можно было бы любить». Но Дюрас, констатировав это, не хочет останавливаться на достигнутом и прощупывает Яна вопросами. «С вами никогда не случалось этого?» – спрашивает она, снова став прежней, со свойственной ей интуицией и агрессивностью (некоторые даже сравнивали ее с сыщиком). «Никогда», – отвечает Ян. «Вы хотите сказать: никогда с женщиной?» – «Да, никогда». Может быть, именно с этой минуты, с этой трагической констатации, которая вскоре нарушила ее душевное равновесие, Дюрас решила пойти обходным путем? Раз у него такие предпочтения, она обойдет эту проблему. Она пойдет кружным путем. Проделает ход под преградой и уничтожит ее. Дюрас начинает превозносить красоту Яна, его невинность, которую объявляет первозданной, изначальной, даже представляет его себе бесплотным.