Но критика искусствоведов и историков старшего поколения была достаточно лояльна по сравнению с критикой, обрушившейся на Ф. Шмита в конце 20-х годов со стороны социологов искусства: В. М. Фриче, И. Л. Маца, А. А. Федорова-Давыдова, И. Хвостенко, А. Гастева и др.
А был ли Ф. Шмит в середине 20-х годов «марксистом»? Определенно можно сказать, что не был. По признанию Ф. Шмита, Маркс был для него в ту пору «просто экономистом, написавшим книжку о Капитале». Ф. Шмит в 1925 г. только приступил к изучению работ Маркса, чтобы постичь сам метод. «Но как перебросить мост от экономики Маркса к искусствоведению, как применить к исследованию всемирно-исторического процесса методы, которые дали столь блестящие результаты при исследовании истории капиталистической Европы, – этого я долго не понимал. Цель была ясна, но дороги, как мне казалось, не было. А потому приходилось дорогу искать самому: если Маркс мог путем исследования фактов дойти до своих выводов, то и мне не оставалось ничего иного, как исследовать факты» 140. Немногие могли тогда отважиться на такой шаг. Именно эта смелость помогла Ф. Шмиту продвинуться много дальше своих современников в исследовании закономерностей развития искусства.
Теперь перейдем к рассказу о событиях, которые напрямую связаны с обстоятельствами его трагической гибели. Вернувшись в декабре 1926 г. из поездки в Германию, Ф. Шмит застал институт в полном развале. К власти рвался заместитель директора по хозяйственной части Я. Назаренко. Ф. Шмит был политически «близорук» и причину своих бед видел в личных интригах, кознях недоброжелателей. А политическая ситуация в стране, как известно, изменилась сразу после смерти Ленина. Шмит же продолжал не замечать или «не желал замечать той грозной силы, которая уже вовсю перетряхивала и перелицовывала всю жизнь страны, в том числе и научную» 141.
В конце 1929 г. несколько раз вставал вопрос о закрытии института: его проверяли всевозможные комиссии и инспекции. Ф. И. Шмит пытался «защитить» институт. В одном из многочисленных писем – прошений он писал: «В моем возрасте особенно больно видеть, как разваливается его дитя, и чувствовать себя бессильным что-либо спасти. ГИИИ во всем СССР – единственное научное учреждение, где искусствознание поставлено так, как, по-моему, нужно». И все-таки отстоять институт не удалось 142.
В 1931 г. Ф. И. Шмит был уволен из института; ГИИИ вскоре был реорганизован и фактически перестал существовать. Одним из последних мест работы Ф. Шмита в Ленинграде была Государственная академия истории материальной культуры (ГАИМК), возглавляемая авторитетнейшим в ту пору лингвистом – академиком Н. Я. Марром. Работая в ГАИМКе Ф. Шмит организует и возглавляет экспедицию в Крым 1930–1931 гг., в Эски-Кермен. Результаты экспедиции были очень удачные 143. Раскопками заинтересовались различные ведомства. Весной 1932–1933 гг. Шмит начинал готовиться к новой экспедиции в Эски-Кермен. Но ему не удалось ее провести 144.
26 ноября 1933 года он был арестован в Ленинграде по «делу РНП» (ст. 58–10, 11). Обвинялся, в частности, Ф. Шмит в том, что принимал участие в руководстве «украинским филиалом организации», якобы готовившим вооруженное восстание с целью отторжения Украины и присоединения ее к Германии. По такому же обвинению за несколько недель до Шмита были арестованы и его харьковские ученики – Д. П. Гордеев и С. А. Таранущенко 145.
Ф. Шмиту предстояло 145 дней одиночного тюремного заключения. Его пытали ночными допросами, требуя подписать предъявленное обвинение в «шпионаже в пользу немцев». В конце-концов Ф. Шмит подписал. Сегодня невозможно без содроганья читать те строки воспоминаний его дочери, где говорится о посещении Ф. Шмита в тюрьме: «Поехали мы вместе с братом, который предварительно заставил меня выпить изрядную дозу валерьянки, чтобы я не расплакалась, что было запрещено. Я не буду рассказывать, как мне трудно было сдержать слезы при виде отца, внезапно поседевшего. У него тряслись руки, и он плакал…» 146.
Но и в тюрьме Ф. Шмит не мог без работы. При первой же возможности он попросил родных принести ему газеты, книги по истории Византии, бумагу и чернила. Над чем он работал? Незадолго до ареста М. Горький заказал Ф. Шмиту книгу о положении женщин в Византии для задуманной им серии книг о положении женщин различных стран и эпох.
Путем шантажа и ночных допросов следователю Когану удалось получить признание вины у Шмита. Постановлением коллегии ОГПУ от 29 марта 1934 он был осужден на 5 лет ИТЛ с заменой высылкой в Казахстан (Акмолинск) на тот же срок.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу