Федор Шмит - Избранное. Искусство - Проблемы теории и истории

Ученики занимались разными направлениями. Впоследствии крупнейшим советским византинистом, специалистом по истории византийского права стала Е. Э. Липшиц (1901–1990) 156. Киевский студент А. А. Алыпванг (1898–1960), специализировался у Ф. Шмита по теории музыки, стал известным советским музыковедом, доктором искусствоведения (1944) 157.

A. А. Алыпванг приобрел известность как исследователь творчества А. Н. Скрябина, Л. Бетховена, П. И. Чайковского, Д. Д. Шостаковича.

В. М. Зуммер (1885–1970), также получил докторскую степень, стоял у истоков ориенталистики в украинском искусствоведении, работая в Азербайджане и в Харькове 158. Наследуя от своего учителя склонность к теоретическому осмыслению, B. М. Зуммер сумел сделать ряд обобщений относительно роли, происхождения и особенностей искусства тюркских народов.

Студентка Ф. И. Шмита – М. И. Вязмитина (1896–1994), ставшая затем первой аспиранткой В. М. Зуммера, успешно занималась археологическими исследованиями скифов и сарматов, возглавляя отделы искусства Востока в музеях Киева и Харькова 159. М. А. Новицкая продолжила изучение декоративного искусства Древней Руси 160.

Новую область этнического искусствознания на материале осетинской техники вышивания открыла К. А. Берладина 161. Известным исследователем искусства средневековой Армении стала Л. А. Дурново (1885–1963) 162. Переменил тему Б. С. Бутник-Сиверский, разрабатывавший в 20—30-е годы под руководством Ф. Шмита проблемы художественного мышления детей.

Книгу свою по детскому творчеству Б. С. Бутник-Сиверский так и не издал. В 1960-е годы на Украине он приобрел как историк народного украинского искусства 163.

Два последователя Ф. Шмита в области изучения древнерусского искусства С. А. Таранущенко и Д. П. Гордеев, отсидев в лагерях, также сменили научное направление. С. А. Таранущенко сосредоточил внимание на исследовании украинского средневекового искусства и архитектуры. Д. П. Гордеев приобрел известность как крупный кавказовед и византинист, специалист по искусству Ближнего Востока и грузинского средневековья.

Продолжателями дела Ф. Шмита в области музейной теории и практики стали его ленинградские ученики – С. Гейченко и А. Шеманский. Впоследствии С. Гейченко стал знаменитым директором Пушкинского заповедника (1945–1989). С. Гейченко вместе со своим коллегой А. Шеманским разработали метод тематического показа и театрализованных экспозиций в музее 164.

Подводя итоги обзора «школы Ф. И. Шмита», следует отметить, что все ученики состоялись как прекрасные профессионалы, овладевшие в полном объеме методикой типологических обобщений даже при проведении конкретных исследований. В этом состояли «главные уроки мастерства», усвоенные учениками от своего «патрона». Несмотря на то, что среди учеников Ф. Шмита не оказалось прямых продолжателей его теории, поскольку почва для ее реализации оказалась «размыта», а «ростки» новой методологии были уничтожены в 1930-е годы, нельзя считать, что его наработки оказали бессмысленными. Обращение к теории Ф. Шмита спустя несколько десятилетий, в том числе и в лице его непрямого последователя – Р. Б. Климова (1928–2000), свидетельствует о предвосхищении Ф. Шмитом одного из самых перспективных направлений в области теоретического искусствоведения.

Для того чтобы оценить масштаб проблемы, которую брался решать Ф. Шмит, необходимо обратить внимание на творческую лабораторию ученого, позволяющую «высветить» новизну его методологии. Вводный очерк почти всех книг Ф. Шмита содержит подробное изложение мотивов обращения автора к новой теме. Такая «открытость» автора делает его удобным для исследователей, пытающихся объяснить появление оригинальной концепции. Однако, следуя культуре оформления ссылок 1920-х годов, Ф. Шмит практически не указывает точные названия произведений, что создает трудности в определении источников цитирования. Осуществление реконструкции предполагаемого подстрочника к переиздаваемым произведениям Ф. Шмита позволяет выявить круг теоретических источников, специальных исследований, внушительный перечень художественных образов, отложившейся в его профессиональной памяти.

Первые тезисы своей концепции Ф. Шмит изложил в 1915 г. в программе одной из публичных лекций, прочитанных в Харькове 165. В этой лекции ученый формулирует законы развития искусства: «Закон периодичности. Закон преемственности и инерции. Закон перемещения центра» 166. Ф. Шмит подчеркивает всеобщий характер этих законов. Уже тогда он делает предположение о распространении этих законов и на социально-политическую историю. «История человечества есть история постепенных переходов от коллективизма (подчинения личности обществу) к индивидуализму (утверждение прав личности на самоопределение) и обратно». В размышлениях Ф. Шмита о закономерностях смены типов общественного устройства можно обнаружить общие моменты с периодизацией культурной истории, предложенной еще в 1896 г. известным русским филологом и историком античной культуры Ф. Ф. Зелинским 167и типологией культуры русского философа А. А. Богданова 168.