Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Общий вывод из базовой спецификации состоит в том, что макроэкономические переменные имеют очень слабое влияние на уровень самозанятости. Возможной причиной слабого влияния макроэкономических факторов является то, что бо́льшая часть периода прошла под «знаком» экономического роста, кризисные явления наблюдались только в последние 1–2 года рассматриваемого периода, поэтому циклические факторы могли не отразиться на наших данных. Кроме того, слабый эффект связан с тем, что макроэкономические переменные плохо описывают ту среду, в которой принимаются решения о создании собственного бизнеса. К таким выводам нередко приходят и исследования по странам-членам ОЭСР (см., например: [ОЭСР, 2000]). Поэтому мы обратимся к расширенным спецификациям, которые учитывают институциональные факторы, степень реформированности экономики, характеристики инвестиционного климата.

В табл. П11-7 и П11-8 представлены результаты оценивания расширенных спецификаций. Дополнительные переменные добавлялись по одной к базовой спецификации, за исключением индексов ЕБРР, которые вставлялись все вместе. При сравнении результатов оценивания следует учитывать разное число наблюдений по каждой спецификации – в двух-трех случаях число наблюдений снижается практически вдвое по сравнению с исходной выборкой. В примечаниях к таблицам подробно описано, какие именно наблюдения исключались из анализа из-за отсутствия данных. При сопоставлении коэффициентов в разных спецификациях особенно важно обращать внимание на те ситуации, когда из анализа выпадали отдельные страны или целые группы стран.

Начнем с индексов ЕБРР, которые измеряют прогресс стран в направлении рыночных реформ. Эти переменные оказываются чрезвычайно важными для стран СНГ. Скорость и последовательность реформ в банковской сфере, а также успехи малой приватизации оказывают позитивное влияние на развитие самозанятости в этой группе стран. Это означает, что ключевыми детерминантами развития самозанятости являются доступность кредитов, земли, помещений и других материальных факторов производства. Наоборот, развитие конкуренции негативно влияет на уровень самозанятости. Возможно, содействие конкуренции ведет к появлению на рынках крупных иностранных и общенациональных игроков и притоку дешевых импортных товаров, что может, по крайней мере, в краткосрочной перспективе привести к ухудшению условий для самозанятости. Например, введение более цивилизованных форм конкуренции могло привести к вытеснению «диких» форм самозанятости – как это произошло, например, с «челноками». Кроме того, возможно, в условиях более высокой конкуренции самозанятость имеет больше шансов перерасти в более крупный бизнес.

В странах СНГ уровень самозанятости демонстрирует значимую отрицательную связь с расходами на регистрацию фирмы. Скорее всего в данном случае расходы на регистрацию фирмы являются прокси для неналоговых денежных издержек, связанных с ведением бизнеса (поскольку различия в налогах оказываются незначимы). Это указывает на то, что во многих странах СНГ сохраняются искусственные барьеры для развития предпринимательской деятельности.

Кроме того, в странах СНГ самозанятость положительно коррелирует с соблюдением принципа верховенства закона и восприятием способности государства контролировать коррупцию. Граждане стараются избегать самозанятости в условиях низкого доверия к государству, полиции и судам. Самозанятые имеют меньше ресурсов, чем крупные предприятия, чтобы защищать свои интересы законным образом, они чаще становятся жертвами поборов со стороны чиновников низкого уровня, полицейских и т. п.

Важно также отметить, что в некоторых спецификациях для стран СНГ при добавлении институциональных переменных резко вырастает значимость коэффициента при переменной уровня женской занятости. Это согласуется с результатами описательного анализа – в отличие от западных стран, в регионе СНГ уровень самозанятости выше среди женщин, чем среди мужчин. Возможно, в СНГ был реализован другой сценарий женской занятости. Резкое падение реальных заработков, сокращение государственных расходов на детские сады и поддержку пожилых людей могли привести к тому, что работающие женщины были вынуждены поменять характер своей занятости, чтобы совместить работу с выполнением семейных обязанностей. В условиях развала системы социальной помощи полный уход с рынка труда для многих женщин был просто невозможен – пособия и доходы мужей не могли обеспечить выживание семьи. Необходимость ухода за маленькими детьми или пожилыми родителями могла вынудить женщин искать работу с более гибким графиком, в том числе в неформальном секторе и на условиях самозанятости. Поэтому в переходных экономиках могла возникнуть положительная связь между долей самозанятости и уровнем занятости женщин. Наши результаты могут служить первым подтверждением этой гипотезы, однако для окончательных выводов необходимы более аккуратные расчеты.