Джошуа Купер Рамо - Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости - как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

Тем не менее великие интернет-компании были основаны в основном Поколением Х. Главное событие 1989 года – падение Берлинской стены – пробудило оптимизм. В целом оно создало возможность новых открытий. Идея Джона Постела о том, что нужно быть либеральным в том, что принимаешь, казалась вполне уместной. Это, в свою очередь, открыло новые каналы в торговле, в сфере финансов и в дружественных отношениях. Wi-Fi, TCP/IP и другие новшества сделали возможным связывание мира, но что кроме этого? Два десятилетия между падением стены и финансовым кризисом 2008 года не для многих прошли гладко. Был луч надежды, смешанный с динамикой резко открывшегося мира. Жизнь была бесконечным потоком прибыли и восхищения от того, как легко стало установить коммуникации.

Итак, статьи Сноудена оказались шоком. Как будто Агентство национальной безопасности обратило большую часть видимого цифрового мира в некую форму сетевого тюремного паноптикума, в котором ваше членство начиналось в тот момент, когда ваши пакеты данных подвергались просмотру или преследованию в оптико-волоконной сети. Никто из тех, кто сколько-нибудь долго общался с сетями, не остался наивным. Широкие возможности того, что уже было построено в сетях, были достаточно очевидны, равно как и то, что впереди ждало еще большее. Но статьи Сноудена показали другую сторону Новой Касты, группы, глубоко понимающей глобальные сети, но преследовавшей иные цели. То обстоятельство, что члены Новой Касты могли слушать «Karma Police» и в то же самое время претворять в жизнь сюжеты слежки за людьми из «OK Computer», было пугающим напоминанием: нет никакой основополагающей гарантии, что сеть будет позитивной. Или что она создаст добродетельные функции. Набор механизмов в Агентстве национальной безопасности и в других подобных ему службах был странным шедевром надзора, хранения личных данных и их анализа. Их безопасное и секретное функционирование зависело от всех людей, включенных в этот водоворот. И что именно означало то, что эти люди делали, будучи облеченными такой властью и ответственностью? Почти как у того очарованного секретаря, общавшегося с ELIZA, у Новой Касты притупилось чувство реальности и гуманизма.

Оглядываясь на свои трудовые годы, задолго до того, как Европа погрязла в Первой мировой войне, Джон Мейнард Кейнс горько вспоминал железную стабильность существования своего поколения. «Мы тогда не знали, что цивилизация – это всего лишь тонкая и хрупкая оболочка, натянутая по велению меньшинства и поддерживаемая только правилами и обычаями, умело сфабрикованными и рачительно хранимыми. У нас не было ни толики уважения ни к традиционной мудрости, ни к ограничениям традиций», – писал он. Война, депрессия, затем другая война – все эти события преподали, в конце концов, тому поколению тяжелый урок, из которого они вынесли понимание того, что на самом деле значит воля меньшинства.

Главным в Седьмом чувстве будет не то, как нас смогут одурачить технологии, а то, как они уничтожат наши старые системы. Если мы слишком обольстимся ими, мы можем просто выпустить их из-под своего контроля. Обладание Седьмым чувством – это не просто позволение технологиям творить, что им вздумается. Это не пассивность перед лицом такой громадной силы. Скорее оно, Седьмое чувство, потребует обуздать природу эпохи коммуникаций и видеть, как можно сохранить то, что для нас важнее всего. Да, нам нужно создать новую касту, которая сможет обеспечить дальнейший технологический прогресс. Но – что более важно – нам нужно быть уверенными, что этот прогресс будет отвечать нашим главным целям. Вот-вот мы увидим, как на практике можно объединить наши лучшие технологии и наши самые дерзкие надежды. Но перед тем как мы сделаем это, нам нужно ответить на последний вопрос о сетях, окружающих нас, на тот вопрос, который поставит нас на одну ступень с Новой Кастой: зачем же все-таки нужны глобальные сети?

В которой мы узнаем, чем являются сети в действительности и, что более чудесно, для чего они предназначены.

Начиная с первой половины 1990-х, американский ученый и изобретатель Дэнни Хиллис ввел ставший ежемесячной традицией ритуал. Он упаковывал вещи своего дома в Энсино, что в нескольких минутах езды по Голливудским Холмам из Лос-Анджелеса, и отправлялся на несколько дней в пустынный уголок Юго-Запада, границы которого были определены камнями и динамитом. Хиллис, который родился в 1956 году, провел большую часть своей жизни, работая над познанием электронного строения мира и занимаясь построением одной из наиболее важных компьютерных процессорных систем нашего времени. Поэтому землекопные работы палеолита, с которыми он направился справляться, представляли собой отклонение от обычного масштаба его занятий. Его цель состояла в том, чтобы вести подрывные работы, а затем очистить пространство на изолированном горном склоне для постройки башенных часов, которые он разработал и ход которых не должен прекращаться в течение десяти тысяч лет. Этот период десяти тысячелетий был выбран не случайно. Цивилизация, когда Хиллис начал свою работу над часами, уже существовала достаточно долго. Мы были, как он представлял себе это, в средней точке на этом отрезке длиной в двадцать тысяч лет. Хиллис и группа мастеров, мыслителей и инженеров, которые поддерживали его в работе над часами – люди, такие как Джефф Безос из Амазона, Митч Капор, изобретатель электронной таблицы, и инвестор Эстер Дайсон – планировали проект, который будет так близок к вечности, насколько по их ощущениям это было разумно. Часы «Долгого Настоящего», как они их назвали. Я помню, как я завернул на подъездную дорожку Дэнни в Энсино в один прекрасный день, когда он только готовился отправиться за город, и то, как был поражен контрастом между прекрасной, безобидной пригородной вялостью Южной Калифорнии и инструментами, которые он брал с собой, чтобы атаковать не только гору, но и в целом концепцию времени.