Array Лао-цзы - Восточная мудрость

Достойны заочной хулы ото всех
Три рода людей лишь. Хулить прочих – грех.
Во-первых, то – царь, чья неправая власть
Всему населению – злая напасть.
О нем допустима недобрая речь,
Хулой от него чтоб людей остеречь.
Бесстыжих затем не щади наглецов,
Что сами стыда разрывают покров.
Такого спасешь ли от рытвин и ям?
Он в кладезь глубокий бросается сам.
И, в-третьих, нечестный торгаш, пленник лжи
О нем все, что знаешь дурного, скажи!

Спросил раз у суфия некто, любя:
«Ты знаешь, хулил как такой-то тебя!»
Но суфий воскликнул: «Безмолвствуй, о брат!
Ведь лучше не знать, как враги нас хулят.
Донесший, что сказано было врагом,
Враждебней врага в разуменьи моем.
По-моему, с недругом сблизился тот,
Кто другу о вражьей хуле донесет.
Сам враг ведь не смел повстречаться со мной
И ярости трепет не вызвал хулой.
А ты злей врага. Огласить хочешь ты
Слова утаенной врагом клеветы».
Насколько возможно, того сторонись,
Кто спящей вражде говорит: «Пробудись!»
Доносчик былую вражду возродит,
Напомнит о горечи прошлых обид.
Вражда – как огонь, а доносчика речь –
Сухие дрова, чтобы пламя разжечь.

С женой добродетельной, честной в делах
Ликуй, о бедняк, точно сам падишах!
Ударить вели перед дверью своей
Пять раз в барабан, как у царских дверей.
Невзгоды тебя устрашать не должны, –
Утешат объятия верной жены.
Коль ладно живешь ты, супругу любя,
Создатель с любовью глядит на тебя.
Красивая женщина честность свою
Когда соблюдает – супруг как в раю.
Ах, счастлив на свете всех более тот,
Кто дружно с любимой женою живет!
Коль набожна, ласкова будет жена,
Ликуй, пусть лицом некрасива она.
Верь: лучше такая красавицы злой, –
Прикрыта ее дурнота добротой.
Злонравных беги, пусть они – как пери,
Но коль добронравна уродка – бери!
Ведь уксус, как сладость, воспримет она
Из мужниных рук, а дурная жена
Ест сласти, лицом же, как уксус. От злой
Супруги спаси нас, о боже благой!
Ведь если с вороной сидит попугай,
Из клетки на волю стремится он, знай!
Беги, коль попалась дурная жена,
А иначе скорбь для тебя суждена.
Быть лучше босым, чем в тугих башмаках,
Скитальчество лучше, чем схватки в домах.
И, право, спокойней усесться в тюрьму,
Чем хмурые брови увидеть в дому.
В дороге хозяин ликует: ведь он
На время от злобной супруги спасен.
Нет счастия дому, откуда проник
Сварливой хозяйки на улицу крик.
Коль любит по рынкам ходить, колоти,
А иначе бабой сиди взаперти.
Коль мужу жена не послушна – позор,
Пусть он облекается в женский убор.
Кто с глупой, порочной связался женой,
Не с женщиной тот сочетался – с бедой.
Коль в мерке овса сплутовала жена,
Рукою махни на запасы зерна.
Воистину избран создателем тот,
С кем честно и дружно супруга живет,
Но зваться мужчиной не смей, коль, вольна,
Другому твоя улыбнется жена.
Коль тянется дерзко к запретным плодам –
Возможно, даст волю своим кулакам.
Для доброй супруги запретен чужой,
Из дома она – лишь на смертный покой.
Коль нет постоянства в супруге твоей,
Тебе оставаться не следует с ней.
Спасайся, беги крокодилу хоть в пасть,
Ведь лучше погибнуть, чем низко упасть.
Жену от чужих укрывай ты очей,
Не можешь – так мужем считаться не смей.
Жену добронравную другом считай,
А злой, неуживчивой молви: прощай!

Я слышал однажды слова двух мужей,
От женщин изведавших много скорбей.
Один: «Если б не было женщин дурных!»
Другой: «Ах, когда б вовсе не было их!»
Жену каждой новой весною меняй,
Не гож календарь прошлогодний, – бросай!
Вольны, дерзки женщины, власти хотят,
Но в их поцелуях так много услад!
Попавших под женское иго щади,
От едких насмешек избавь их, Са’ди.
В объятиях женщины ночь побывав,
Ты сам ведь пред нею смиряешь свой нрав.
Скорбя, чуть, не плача, о ссорах с женой
Рассказывал старцу супруг молодой:
«У мельницы нижнему жернову я
Подобен под бременем злого житья».
«Зачем убиваться? – был старца ответ. –
Терпи, ибо срама в терпении нет.
Ты жерновом верхним бываешь всю ночь –
Сумей недовольство свое превозмочь:
Днем жерновом нижним побыть не беда,
При розе шипы ведь бывают всегда.
Вкушая от дерева сочных плодов,
Сноси от него и уколы шипов».