Array Лао-цзы - Восточная мудрость

Был некто во власти любви, как и я,
Такую же муку терпел, как моя.
Он мудрым когда-то считался, и вот
Считать его стал за безумца народ.
Но все притеснения легко он сносил:
Так много в любви почерпаем мы сил.
Глава опускалась под молотом бед,
Как шляпка гвоздя, но не плакал он, нет!
Так много любовных мечтаний, и столь
Мучительна сердца влюбленного боль,
Что были обиды ему нипочем,
Кто тонет, тот мало напуган дождем.
Кто любит, тот твердо готов перенести
И смертные муки: ах, что ему честь!
Раз ночью, принявши красавицы лик,
На ложе к любовнику дьявол проник.
Проснулся влюбленный, грехом осквернен,
Нечистым себя для молитвы счел он.
Свершить омовенье помчался бегом,
Но за ночь источник окован был льдом.
Желая добра, кто-то крикнул: «Постой,
Умрешь ты от этой воды ледяной!»
Со стоном влюбленный ответил ему:
«О друг, замолчи, увещанья к чему?
Я эту красавицу так полюбил,
Что дольше терпеть не имею я сил:
Ни ласки, ни жалости нет у нея,
Ах, до смерти, друг мой, измучился я!»
Господь нас из глины, друзья, сотворил,
И душу бессмертную в нас он вложил.
О, как же не чтить нам господень приказ,
Коль щедрости столько излил он на нас?

На флейте играя, красивый юнец
Сжигал восхищением много сердец.
За это родитель его попрекал,
Бранился и флейту, случалось, сжигал.
Но вечером как-то прислушался он
И сына игрой был в тот раз восхищен.
Воскликнул он: «Флейту сжигал я в огне,
А ныне огонь разгорелся во мне!»
Ты знаешь ли, в пляске зачем круговой
Дервиши махают руками порой?
Они открывают наитья врата,
А мир отстраняют, ведь мир – суета!
В восторге любовном коль пустишься в пляс,
Всем телом твоим пусть владеет экстаз.
Допустим: искусный пловец ты, но все ж,
Едва ли одетым ты в воду пойдешь.
Приличия, чести одежды долой,
Чтоб лучше сумел ты бороться с водой.
Приманки мирские, как путы, порви,
Тогда лишь достигнешь слиянья в любви.

Раз дал мотыльку кто-то добрый совет
Любви отыскать поскромнее предмет.
«Пред гордой свечой увиваться тебе ль?
Ищи же другую, доступную цель.
Не страшен огонь саламандре одной,
В сей битве любовной потребен герой.
Сильнейшего в схватке ужель победишь?
От солнца летучая прячется мышь.
Смешно уповать на любовную связь,
Коль милый враждует с тобой, не таясь.
Никто не поддержит тебя, мотылек,
От всех ты услышишь один лишь упрек.
Коль нищий посватает царскую дочь,
Прогонят его с поношеньями прочь.
Воззрит ли свеча на тебя? Ведь, горя,
Она привлекает вниманье царя.
Красуясь в придворном, блестящем кружке,
Не вспомнит она о тебе, бедняке.
Им светит она, весела и нежна,
Тебя же, беднягу, сжигает она».
Внемли, мотылек что ответил тогда:
«Ах, если сгорю я, ну что за беда?
Я стал и без этого жертвой огня,
Огонь этой страсти обуглил меня.
Я знаю, смеется она надо мной.
Но что же мне делать, коль отнят покой?
Пойми: ведь в огонь я бросаюсь не сам –
Покорен я страсти влекущим цепям.
Я издали видел ее на окне
И весь загорелся, хоть не был в огне.
Бессильны упреки, властительна страсть,
Пред милой я рад бездыханным упасть.
Ведь я и при жизни ничто перед ней –
Совсем уничтожиться жажду скорей.
И если я стану добычей огня,
Быть может, жестокая вспомнит меня…
Ты мне говоришь, чтобы, бросив свечу,
Нашел бы я ношу себе по плечу.
Но разве ты скажешь: умолкни, не ной,
Тому, кто опасно ужален змеей?
Пред тем, кто не в силах исполнить совет,
О друг, красноречие тратить не след.
Коль выронил всадник поводья из рук,
Ужель закричишь ты: “Потише, мой друг!”
В Синдбадовой книге читал ты иль нет:
“Любовь, точно пламя, как ветер – совет”.
От ветра огонь полыхает сильней,
А тигр от ударов становится злей.
Желая добра, все ж подругу подстать
Напрасно ты мне предлагаешь искать.
Нет! С равными время свое не губя,
Стремись только к тем, кто достойней тебя.
Кто истинно любит – идет, не боясь,
Его не утешит доступная связь.
Лишь только я страсти почувствовал пыл,
Я в этот же миг о себе позабыл.
Тот жертвы боится, кто любит себя,
Любовники жертвуют жизнью, любя.
Коль смерти для всех неизбежен приход,
Пусть лучше любимая сразу убьет.
Пусть лучше меня убивает она.
Коль гибель для всех все равно суждена,
К чему дожидаться назначенных дней?
Умру я в ногах у любимой моей».