Про мужа одна молодая жена
Отцу говорила, печали полна:
«Ужель ты потерпишь, чтоб мой муженек
Меня на печальную долю обрек?
Поверь, о родитель, страдать никому,
Как мне, не приходится в нашем дому.
Мы рядышком с ним, как двоешка-миндаль,
Должны бы делить и восторг, и печаль,
А он между тем вечно мрачен на вид,
Улыбкой меня никогда не дарит».
Внимательно в жалобу дочери вник
И молвил почтенный и мудрый старик:
«Тебя красотою пленил он, о дочь,
Что ж делать? Печаль ты должна превозмочь».
Коль милому в мире подобного нет,
Терпи, ибо с ним разлучаться не след.
О, как убежишь от того, кто с тобой
Мгновенно покончит, кивнув головой?
Склонись перед богом. Он твой господин,
Над всею вселенной хозяин один.
Однажды хозяин раба продавал,
Я слышал, как горестно раб простонал:
«Хозяин рабов и получше найдет,
Но я-то найду ли подобных господ?»
Жил в Мерве пленительный врач. Он в сердцах
Царил, как царят кипарисы в садах.
Но был равнодушен он к чарам своим,
А также к страданьям пленившихся им.
Я слышал слова чужестранки больной:
«С тех пор, как я вижу его пред собой,
К чему исцеленье? Хворать я хочу:
В болезни я буду поближе к врачу».
Как часто на ум выдающийся власть
Свою налагает любовная страсть!
Всевластно над ним торжествует любовь,
И к жизни воспрянуть не может он вновь.
Рассказ о победе любви над разумом
Перчатки железные некто надев,
Решил, что его не осилит и лев,
Но зверь так насел на сего чудака,
Что силы не стало, ослабла рука.
Ему закричали: «Крепись, не робей!
Ударь рукавицей его посильней!»
Но, зверем измятый, бедняк возопил:
«Перчатка, увы, не прибавит мне сил!»
И разум пред страстью любовной, поверь,
Вот так же, как эти перчатки и зверь.
Хотя б ты доспехи носил на плечах,
Ослабнешь бесславно во львиных когтях.
Коль любишь, отбрось рассуждения ты:
Ведь мяч, о читатель, – игрушка лапты!
Вступили в супружество двое людей
Из родственных двух именитых семей.
Супруга довольной казалась вполне,
Но муж отвращенья был полон к жене.
Супруга к нему устремлялась душой,
Но хмурился муж, раздраженный и злой.
Рядилась жена, чтобы муж полюбил,
А он у создателя смерти просил.
К нему обратили старейшины речь:
«С женой разведись и ее обеспечь».
Пришел он в восторг: «Вот счастливый конец –
Вернуться к свободе за сотню овец!»
Узнала об этом красотка-жена,
От горя свой лик изъязвила она:
«В сто тысяч голов пусть сулят мне стада,
Но милого мне не забыть никогда!»
Не будь соблазненным усладой мирской, –
Лишь в близости к другу обрящешь покой.
Спросили страдальца любви: «Отвечай:
Твое устремление ад или рай?»
Ответил: «Меня вопрошаешь к чему?
Что другу понравится, то и приму».
Спросили Меджнуна: «Что сталось с тобой,
Ты больше не ходишь в наш стан кочевой?
Ужель позабыта тобою Лейла,
И в сердце Меджнуна другая вошла?»
Несчастный страдалец расплакался вдруг:
«Зачем ты меня истязаешь, о друг?
И так на душе безысходная боль,
Зачем еще сыплешь на раны ты соль?
Разлука – не признак забвенья, друг мой,
К разлуке судьба принуждает порой».
«Доверь мне, – сказал собеседник в ответ, –
Могу передать я любезной привет».
«Не надо, – ответил, – ты нас пожалей,
Совсем о Меджнуне забудь перед ней».
Сказал враг Махмуда: «Скажу без прикрас,
Совсем некрасив ведь хваленый Аяз.
Ах, может ли розу любить соловей,
Коль нету ни красок, ни запаха в ней?»
Сказали Махмуду об этих словах,
И молвил, сердито нахмурившись, шах:
«Аяз не телесной мне мил красотой,
Но нравом своим и прекрасной душой».
В пути раз верблюд не осилил подъем,
Упал, и разбилась шкатулка с добром.
Пришпоривши лошадь, умчался Махмуд, –
Пускай приближенные все разберут.
Из всадников каждый туда поскакал,
Чтоб жемчуг себе захватить или лал.
Остался без свиты Махмуд-властелин,
За ним устремился Аяз лишь один.
Спросил его шах: «Из добра моего
Что взял ты?» Ответил Аяз: «Ничего.
Вослед за владыкой погнал я коня.
Ах, долг мой дороже богатств для меня!»
Вещественных благ если ищешь, любя.
Не милого любишь ты, знай, а себя.
Коль рот твой от алчности будет открыт,
Для слуха глагол сокровенный молчит.
Ведь истина – это роскошный чертог,
А похоть и страсть – пыльный облак дорог.
Закрыт этой пылью прекрасный дворец,
Его ты не видишь, хоть ты не слепец.
Читать дальше