Джером Сэлинджер - Рассказы

- Ушла ваша гостья?

- Нет, отдыхает.

- Та-ак, - сказала Грэйс. - Миссис Венглер, нельзя бы моему мужу переночевать тут? Места у меня в комнатке хватит, а ему в Нью-Йорк до утра не надо, да и погода - хуже нет.

- Вашему мужу? А где он?

- Да тут, - сказала Грэйс, - он у меня на кухне сидит.

- Нет, Грэйс, ему тут ночевать нельзя.

- Как вы сказали, мэм?

- Ему тут ночевать нельзя. У меня не гостиница.

Грэйс на минуту застыла, потом сказала:

- Слушаю, мэм, - и вышла на кухню.

Элоиза прошла через столовую и поднялась по лестнице, куда падал смутный отсвет из столовой. На площадке валялся Рамонин ботик. Элоиза подняла его и с силой швырнула через перила вниз. Ботик с глухим стуком шлепнулся на пол.

В Рамониной детской она включила свет, крепко держась за выключатель, словно боялась упасть. Так она постояла минуту, уставившись на Рамону. Потом выпустила выключатель и торопливо подошла к кроватке.

- Рамона! Проснись! Проснись сейчас же!

Рамона спала на самом краешке кроватки, почти свесив задик через край. На столике, разрисованном утятами, лежали стеклами вверх очки с аккуратно сложенными дужками.

- Рамона!

Девочка проснулась с испуганным вздохом. Она широко раскрыла глаза и тут же сощурилась:

- Мам?

- Ты же сказала, Джимми Джиммирино умер, что попал под машину?

- Чего?

- Слышишь, что я говорю? Почему ты опять спишь с краю?

- Потому.

- Почему "потому", Рамона, я тебя серьезно спрашиваю, не то...

- Потому что не хочу толкать Микки.

- Кого-о?

- Микки, - сказала Рамона и почесала нос: - Микки Микеранно.

Голос у Элоизы сорвался до визга:

- Сию минуту ложись посередке! Ну!

Рамона испуганно уставилась на мать.

- Ах, так! - И Элоиза схватила Рамону на ножки и, приподняв их, не то перетащила, не то перебросила ее на середину кровати. Рамона не сопротивлялась, не плакала, она дала себя передвинуть, но сама не пошевельнулась. - А теперь спи! - сказала Элоиза, тяжело дыша. - Закрой глаза... Что я тебе сказала, закрой глаза.

Рамона закрыла глаза.

Элоиза подошла к выключателю, потушила свет. В дверях она остановилась и долго-долго не уходила. И вдруг метнулась в темноте к ночному столику, ударилась коленкой о ножку кровати, но сгоряча даже не почувствовала боли. Схватив обеими руками Рамонины очки, она прижала их к щеке. Слезы ручьем покатились на стекла.

- Бедный мой лапа-растяпа! - повторяла она снова и снова. - Бедный мой лапа-растяпа!

Потом положила очки на столик, стеклами вниз. Наклоняясь, она чуть не потеряла равновесия, но тут же стала подтыкать одеяло на кроватке Рамоны. Рамона не спала. Она плакала, и, видимо, плакала уже давно. Мокрыми губами Элоиза поцеловала ее в губы, убрала ей волосы со лба и вышла из комнаты.

Спускаясь с лестницы, она уже сильно пошатывалась и, сойдя вниз, стала будить Мэри Джейн.

- Что? Кто это? Что такое? - Мэри Джейн рывком села на диване.

- Слушай, Мэри Джейн, милая, - всхлипывая, сказала Элоиза. - Помнишь, как на первом курсе я надела платье, помнишь, такое коричневое с желтеньким, я его купила в Бойзе, а Мириам Белл сказала - таких платьев в НьюЙорке никто не носит, помнишь, я всю ночь проплакала? - Элоиза схватила Мэри Джейн за плечо: - Я же была хорошая, - умоляюще сказала она, правда, хорошая.

ПЕРЕД САМОЙ ВОЙНОЙ С ЭСКИМОСАМИ

Пять раз подряд в субботу по утрам Джинни Мэннокс играла в теннис на Ист-Сайдском корте с Селиной Графф, своей соученицей по школе мисс Бейсхор. Джинни не скрывала, что считает Селину самой жуткой тусклячкой во всей школе - а у мисс Бейсхор тусклячек явно было с избытком, - но, с другой стороны, из всех знакомых Джинни одна только Селина приносила на корт непочатые жестянки с теннисными мячами. Отец Селины их изготовлял что-то вроде того. (Однажды за обедом Джинни изобразила семейству Мэннокс сцену обеда у Граффов; в созданной ее воображением картине фигурировал и вышколенный лакей - он обходил обедающих с левой стороны, поднося каждому вместо стакана с томатным соком жестянку с мячиками.) Но вечная история с такси - после тенниса Джинни довозила Селину до дому, а потом всякий раз должна была выкладывать деньги за проезд одна - начинала действовать ей на нервы: ведь в конце концов мысль о том, чтобы возвращаться с корта на такси, а не автобусом, подала Селина. И на пятый раз, когда машина двинулась вверх по Йорк-авеню, Джинни вдруг прорвало.

- Слушай, Селина...

- Что? - спросила Селина, усиленно шаря под ногами. - Никак не найду чехла от ракетки! - проныла она.