Андрей Посняков - Вандал (сборник)

Эх, вот еще бы спросил дорогу…

– Девушки… а как нам потом идти в эту Ингену? Там точно есть корабли?

– Да там целая гавань! Мы, правда, сами не были, но наш священник рассказывал… и еще – Меридий, управляющий. Там, близ Ингены, живет наш господин.

– Господин? – непритворно ахнул парнишка. – Что я слышу? Так что же, такие красивые девушки – рабыни? Жаль… Очень жаль.

– Никакие мы не рабыни! – обиженно буркнула старшая. – Мы – вольные люди. Просто наш батюшка арендует у господина аллод.

– Ах, вот как… Я рад, что вы свободны! И рад что встретил вас… таких… таких красивых и добрых.

Девчонки аж покраснели. Но видно было, похвала им пришлась по вкусу. Как и, собственно, Гислольд.

– Ты такой славный… Забыли спросить, как твое имя?

– В крещеньи я был наречен Константином.

– Красивое имя! Только уж больно длинное.

– А вас как зовут?

– Я – Ледия, а это моя сестра – Аланда.

– Странные имена.

– Для тебя – странные. Это наши, галльские. Так мы договоримся с колдуньей?

– Да. Пожалуй. Только мне бы очень хотелось, чтобы никто об этом не знал.

– Мы ж тебе сказали! Никто не узнает!

– Поклянетесь?

– Клянемся святой Женевьевой! И еще – щепками от Христова креста, вот!

– Благодарю вас от всей души! Так вы еще не сказали про дорогу.

– Как не сказали? Сказали. Да она тут одна, уж никак с пути не собьетесь. Идите только по кирпичам. Но сначала наша колдунья вылечит твоего друга… Давай встретимся завтра, в лесу.

– Хорошо!

– Тогда назови место.

– Ну… вот здесь же, где смородина… а?

– Славно. Мы завтра явимся… и приведем волшебницу. Ты не переживай – тетушка Никозея никакая не ведьма! Наоборот, она очень добрая. Вот когда у моей сестрицы на щеке был чирь…

– Какой такой чирь? Ты что это говоришь-то? Не слушай ее, Константин, не было у меня никогда никаких чирьев!

– Ну, не было так не было.

– Пожалуй, мы пойдем… поздно уже. Ты в самом деле не хочешь заночевать в нашей деревне?

– Ну, девчонки… ну, я ж вас просил…

– Ладно, ладно… Сделаем, как ты хочешь. Не бойся, не проболтаемся. И колдунью приведем – жди завтра с утра.

– С утра прямо?

– А чего тянуть-то? Уж, жди – приведем прямо с утра. Вот увидишь, твоему товарищу сразу станет легче.

Гислольд все болтал, болтал, видно было, никак ему не хотелось расставаться с девушками. Как, впрочем, и им…

Вот снова запели… вот – принялись хохотать. Потом юный варвар принялся рассказывать что-то забавное… и снова – хохот.

О, боги! Да когда же они закончат-то?

Нет… вот, наконец, распрощались… девчонки ушли. Пробирались по узкой тропке с корзинками, полными спелой смородины… Как раз мимо Александра и Оффы.

– Какой он славный, это паломник, – негромко пробормотала старшая. – У нас в деревне таких просто нет.

– Ой-ой-ой! Уж не втюрилась ли ты, сестрица?! А?

– Да ну тебя, Аланда… Я просто говорю, что он славный.

– Да. И мне он тоже понравился.

Колдунья Никозея, явившаяся в условленное место в сопровождении Ледии, оказалась добрейшей души бабушкой «божьим одуванчиком». Дело свое она знала туго – быстро и умело промыла рану, наложила повязку. Ухмыльнулась:

– Через недельку встанешь, паломничек. Еще и запляшешь.

– Вот тебе за твою заботу, – Гислольд с поклоном протянул старушке оторванную от пояса серебряную бляху. – Прими же с молитвами и от чистого сердца.

Проводив колдунью, юноша остановился на полянке – поболтать с Ледией. Еще раз уточнил дорогу, поблагодарил. Девушка засмеялась и, чмокнув паренька в щеку, убежала… нет, вот замедлила шаг, оглянулась, махнула рукой… и скрылась за желтыми кустами дрока.

– Хорошая девушка, – подойдя ближе, улыбнулся хевдинг.

Гислольд кивнул:

– Да… Жаль только, что…

Он не закончил фразу, лишь вздохнул и, чуть погодя, спросил:

– Когда же в дорогу, вождь?

Насколько помнил Саша, Ингеной назывался Авранш. Будущий Авранш, епископ которого, Обер, когда-то основал… оснует на близлежащем скалистом острове знаменитое аббатство Святого Михаила. Покуда же никакого аббатства не было, как не было и Авранша, а была Ингена – небольшой городок римского типа, расположившийся на вершине крутого холма. Все как полагается – прямые улицы, площадь с базиликой-храмом, зубчатые стены и башни, большей частью разрушенные от лихих набегов, но бережно восстанавливаемые – уже с раннего утра рабы (или преступники?) под бдительным присмотром вооруженных короткими копьями часовых аккуратно закладывали прорехи камнями.