Андрей Посняков - Король

Длинный ствол дернулся, изрыгая пламя. Громыхнуло так, что у всех заложило уши! Вырвавшаяся из пищали пуля сбила сушину напрочь, просто переломив пополам. Еще бы – свинцовый шарик как-никак весил пятьдесят граммов, да и ствол – метра полтора длиною. Что и говорить, мушкет-пищаль – орудие убойное! Правда, не попадешь ни хрена никуда, разве что вот как сейчас, с двадцати шагов – в сушину. Потому и стреляли залпами, и часто бывало, что два-три залпа решали исход боя.

– Да-а-а…

Когда едкий пороховой дым развеялся, приказчики стояли, раскрыв рты и зажав ладонями уши. Постояли, подумали… глянули на Магнуса с большим уважением и, вздохнув, все же согласились на предложенную наемниками оплату в сорок новгородских денег. Договорились!

Отчалили на следующий день, поутру. Солнце едва только поднималось, освещая вершины высоких сосен и елей. Тянувшиеся по всему берегу осунувшиеся заросли смородины перемежались вербою, ракитником, ивой. Листья на деревьях и кустах частью уже облетели, частью пожелтели и скукожились немыми предвестниками не столь уж далекой зимы. Гребцы не выглядели особенно дюжими, однако с веслами управлялись ловко, играючи, по всему чувствовалось, что это дело им насквозь привычное и родное.

Несмотря на несколько неуклюжий вид, баркас поднимался по течению достаточно ходко, да и река выглядела вполне полноводной и разлившейся, что и неудивительно – с неделю назад шли проливные дожди. Хорошо, хоть сейчас природа баловала солнышком и последним осенним теплом! Хмурые заросли елей сменялись растущими по берегам нарядными желтокрасными кленами, золотые кроны высоких лип цепляли светло-голубое, чуть тронутое белыми полупрозрачными облаками небо, словно пытаясь удержать сверкающие лучики солнца, пронзавшие палево-золотистыми копьями еще по-летнему густой подлесок.

Пахло высохшим сеном, соломою и чем-то приторно сладким – то ли прелым кипреем, то ли навозом, то ли вообще не поймешь чем. Призывно курлыкая, сбивались в стаи журавли, тянулись в дальние страны. Вот на берегу, в кустах, проскочил заяц, плеснула в омутке рыба, а впереди, на плесе, вдруг показался вышедший на водопой волк. Серо-голубая – бусая – шерсть его лоснилась, чувствовалось, что хищник был сыт и доволен. Вот только почему – один? Кого-то почуял, оставив стаю-семью в безопасном месте? Может быть, да.

– Удобное место для засады, – положив руку на эфес сабли, обернулся сидевший на носу баркаса Михутря. – Я б приготовил пищаль.

– Всегда готов, – придерживая ружье, Магнус обшаривал взглядом плесо – старую, с потянувшимися сосенками-подростками, вырубку, заросли ивы и вербы, и темневший невдалеке густой хвойный лес.

Для засады и впрямь здесь было удобно – река петляла, делала поворот, не разгонишься, да и мелковато. Один из приказчиков – Кондратий – во все глаза смотрел в воду, на покрытые зеленой ряскою камни-валуны. Зацепишь такой днищем – и сядешь, да как бы еще и не перевернуться бы!

К первой тоне приплыли уже к обеду. Весело переговариваясь, гребцы аккуратно привязали баркас к мосткам да, выбравшись на берег, к сараю, принялись разводить костерок – готовить обед, ушицу – что же еще на рыбной тоне варить-то? Сверху, с небольшого холма, где располагалось селение, углядев баркас, уже бежали люди. Первыми, конечно, мальчишки, а уж за ними поспешали все остальные – бросившие свои дела мужики да бабы. Баркас здесь, похоже, ждали, ибо бежали не с пустыми руками – кто с корзинками, кто с мешком, а кое-кто – и с деревянным ведром, полным пахучего янтарного меда.

– Здорово, дядько Федор! Дядько Кондратий, здрав будь! Как жизнь-то?

– Твоими молитвами, отроче.

– Свистульку мне привез? Обещал ведь.

– На! Держи свою свистульку.

– Ого! Спасибо, дяденька Кондратий. Вона тебе клюква – целое ведро.

Управились быстро, где-то за полчаса. Да не столь уж и многолюдной оказалась деревня, вернее, если судить по торчащей маковке церкви – село. Поговорив с мужиками о том о сем, похлебали как раз вовремя поспевшей ушицы да поплыли дальше. Вечером, вот так же покончив с делами, заночевали в каком-то большом селе, а потом еще поднялись по реке где-то верст на десять-двенадцать, до последней тони. Все быстро, споро, без происшествий… что было кондотьерам как-то не очень на руку, выходило, что они здесь вовсе и ни зачем.

Так просто, погулять вышли, дармоеды. С сабельками, с пищалью.

Приказчики, однако, косо на наемников не смотрели и вообще никакого недовольствия не выказывали. А как-то под вечер, за ухой, Кондратий обмолвился, будто, мол, прошлолетось на них таки напали, вернее пытались напасть, насилу отбились. Как раз вот здесь, рядом.