Андрей Посняков - Король

Шкафы со стеклами, резной секретер, называемый просто «кабинет», гнутые стулья, большой овальный стол, накрытый серой полотняной скатертью. В простенках меж окнами висели картины, правда, вот художника Арцыбашев не определил – несколько похоже на «малых голландцев», но ведь их в то время еще не было.

Из соседней опочивальни показалась пожилая нянька. Поклонилась гостям да что-то зашептала хозяевам, как видно – рассказывала о детях. Те спали уже, и Григорий не стал их будить, просто зашел, посмотрел с улыбкою на кроватки.

Поднявшийся на улице ветер колотил в стекла гроздьями спелой рябины, росшей у самой стены. За окном быстро стемнело, и хозяйка зажгла свечи в высоком бронзовом канделябре, а затем быстро подала на стол ужин. Уж что нашлось – заливное, пареная с жареным луком репа, пироги самого разнообразного вида и с самой разной начинкою, вареные яйца. Ну, и ко всему – кувшинчик вина.

С ужином покончили быстро: путники с дороги устали, да и юная Анастасия Федотовна тоже хотела поскорей уединиться с мужем.

Гости заночевали прямо здесь, в горнице, у теплой, протопленной на ночь, печки. Магнус с Михутрею – на полу, на толстых, набитых соломой, матрасах, и проснулись лишь поутру, с первыми лучами солнца.

Помолились, покушали и вместе с гостеприимным хозяином отправились на торговую площадь – к купцам, где и сговорились с тверскими торговцами, те ровно через неделю как раз отправлялись в Москву. Не за так, конечно, сговорились – за деньги. Не так дорого вышло, как у ямщиков, но и те копейки, что запросили тверские, надо было еще где-то найти, заработать, или, как предложила Аграфена-Санька – «сшибить». Высказанная рыжей идея пришлась весьма по сердцу Михутре, вот только король выступил резко против – он вообще не жаловал криминальные темы.

– Что мы сюда, в Тихвин, душегубствовать прибыли? Крестов на вас нет.

– Так, а как же серебришко-то? На дорогу? – резонно возразил разбойный капитан. – Где мы его за неделю раздобудем? Только так – пошалить немножко, ага. Ну, уж сильно не будем, можно и без кровопролитства – просто подстеречь да связать.

– Ага, – Арцыбашев скептически усмехнулся. – А потом бегай по всему посаду, прячься от приказных. В Новгороде не набегались? Тем более, не забывай – в розыске мы, и у кого надо, все наши приметы имеются.

Тему неожиданно закрыла Санька. Целый день она шастала, невесть где – и явилась лишь ближе к вечеру, усталая, но довольная, с некоторой толикой медяков и двумя серебряными «новгородками».

– Украла, верно, где? – глянув на высыпанную на стол мелочь, Магнус-Леонид недобро прищурился.

Рыжая дернула плечом:

– А вот и нет! В кости выиграла.

– И что ставила? – заинтересовался Михутря. – Неужто – себя?

– Так угадал, господине! – девчонка сладко потянулась, стрельнула жемчужными глазищами по сторонам и охотно пояснила, что в кости он играла на пристани, невдалеке от какой-то корчмы или харчевни. Сама себя и поставила – «в холопы», естественно, как отрока.

– Вот один вислогубый хмырь и польстился. Агриппин его зовут, тонник монастырский.

– Монах, что ли? – ошеломленно переглянулись приятели.

Рыжая замахала руками:

– Да не монах – служка, приказчик. За дальними тонями присматривает, на Ояти-реке. Сказал, что ему помощник не помешает… ну, холоп. Ну, и сыграл. А я у него и выиграла, ага!

– Небось, смухлевала?

– Дяденька Михутря! Что ж ты меня так не любишь-то, а?

Графена обиженно поджал губы, отчего стала похожа на… на… на юную Милу Иовович, да – пожалуй, так! Арцыбашев чуть было не рассмеялся во весь голос, а потом спросил про приказчика – мол, не нужно ли его фехтованию наскоро обучить?

– Ежели б о цене договорились – за неделю б обучили бы. Верно, господин капитан? На дальних тонях мало ли что случится?

Тонями назывались специально оборудованные места для рыбной ловли – мостки, челнок, сети, прикормка, сарай для копчения и все такое прочее. Особых денег там не водилось, но рыбы иногда бывало предостаточно… Впрочем, тогда везде рыбы хватало; окуней да всяких прочих уклеек никто и не ловил – брезговали.

– А насчет денег, так у тонников они есть, я сама слышала, – неожиданно молвила дева.

Магнус насторожился:

– Что-что?

– Говорю, слышала, как они меж собой переговаривались. Не Агриппин, другие. Завтра поплывут на лодке по Тихвинке-реке, по ближним тоням – чего-то там скупать. Толи грибы сушеные, то ли мед, точно не знаю. Побаиваются, в одиночку-то. Не то чтоб серебришка у них больно много, просто ежели то, что есть, пропадет, так им вовек не расплатиться. Хоть даже и в холопы себя запродать.