Владимир Матвеев - Каракал

— Один волчара разглядел волчару другого, — сказала еле слышно загадочную фразу Мэльвия, а вслух поинтересовалась: — «Неправильный прайд»? А почему не «Молот Небесного Гончара» или «Убийцы драконов», к примеру?

— Я похож на юнца, который за звучным названием пытается скрыть свои подростковые комплексы? — приподнял бровь Матвей. — И потом, не имя красит разумного, а разумный имя — это применимо и к названию отряда.

— В первой части ответа понятного мало, но концовка все расставила на свои места, — одобрительно кивнула Мэльвия.

А потом всем стало не до разговоров — поверхность небольшого стола стала заполняться разнокалиберными блюдами, причем в очень большом количестве. Голодным, оказывается, был не только Каракал Хант.

Последнюю тарелку унесли буквально минуту назад, и Матвей, откинувшись на спинку стула, в сытой неге прикрыл глаза.

— Теперь-то можно говорить, Каракал? — спросила лейт Мэльвия Наталь. — Или это твое: «когда я ем, я глух и нем» продолжается? Как вообще в разумного может столько влезть? Твой боец, который Утес, больше тебя в два раза, но съел меньше.

— Завидуете? — приоткрыл один глаз парень. — Зря, зависть — это грех. И потом, я еще расту.

— Растешь? — хором воскликнули фурии, причем все, кто находился поблизости.

Иргиз, тяжко вздохнув, закатила глаза и покачала головой — что может исправить горбатого и так ясно.

— Командир шутит, — через секунду успокоила она окружающих.

— Каракал, — по-бабьи взвизгнула лейт, но тут же прикрыла рот рукой. — Ты выставляешь меня полной дурой, — гадюкой зашипела она. — Я сейчас вызову тебя на перекресток. Пока не знаю за что, но думаю, в этом деле мне многие придут на помощь. Мой авторитет в этом городе уже рухнул. Я сижу и упрашиваю какого-то никому не известного командира наемников, чтобы тот обратил на меня внимание.

— Да брось, Мэльвия, — отмахнулся тот. — Твой авторитет в этом городишке непререкаем. Ты можешь хоть голой весь день ходить по городу, и на это никто не обратит внимания. Лейт Мэльвия Наталь ходит голой? Значит, надо так, не обращайте внимания.

Кинзи, Иргиз, девушки, изображающие подавальщиц, прыснули в кулачки.

Лейт, наоборот, нахмурилась, но долго сохранять серьезность не смогла и заливисто рассмеялась.

— Ну, почему я не могу на тебя злиться? — утерев салфеткой слезы, спросила она.

— Потому что я добрый и обаятельный, — важно сказал парень, усилив фразу поднятым вверх указательным пальцем, но потом вдруг резко замолчал и нахмурился.

— Бесовка, — шепот Рохоса был услышан всей таверной. — Кажись, «беде-беда-огорчение», как говорит наш командир, — кивнул он в сторону замершего Матвея.

— Что? — Недавнее веселье моментально испарилось с лица всех присутствующих.

— Не знаю, — пожала плечами суккуба. — Но если судить по поведению Каракала — ничего хорошего.

— Он что, интуит? — округлив глаза, спросила Мэльвия, но Иргиз, изобразив улыбку Джоконды, промолчала. Обсуждать кого-то из своего отряда она ни с кем не собиралась. Тем более командира.

В это время в себя пришел и сам Каракал.

— Какое у тебя предложения для моего отряда, лейт? — коротко бросил он.

До заката солнца оставалось всего пару-тройку часов, но оно еще жарило так, что будь здоров. Поэтому Матвей устроился в тени городской стены, с легким интересом наблюдая, как у его ног, словно дровяную поленницу, выкладывают пуки стрел. Справа сидели Иргиз и Рохос, правили свое оружие: суккуба доводила до бритвенной остроты наконечник хвоста, а огр водил точильным камнем по кромке лезвия одной из секир.

— Может, хватит? — поинтересовалась Кинзи Китос, сидевшая с правой стороны от парня. — Каракал, эти стрелы из городского арсенала. Поверь мне — все они примерно одного качества.

— Дерьмового, — сделал уточнение тот.

— Ну почему же? — попыталась возразить фурия, но в этот момент Матвей встал, взял первый пук, словно нитку, порвал одними пальцами плетеную веревку, что его связывала, и рассыпал стрелы перед собой.