Джон Голсуорси - Девушка ждёт

– Боюсь, что да, дядя.

– Хорошо католикам, – по части цинизма нам с ними не тягаться. Ну, до свиданья, дорогая. Увидимся завтра, когда я буду надевать на Хьюберта брачные цепи.

Хилери запер ящик со счетами и вышел из комнаты вслед за племянницей. Открыв дверь в столовую, он окликнул жену:

– Душечка, Динни пришла. К обеду вернусь, – и как был, без шляпы, вышел на улицу.

Девушки покинули дом священника вместе; они направлялись на Саут-сквер, где нужно было заручиться еще одной рекомендацией Флер.

– Знаете, на вашем месте я бы им этого не спустила, – сказала Динни, пересилив стеснительность. – Не понимаю, почему вас уволили.

Она заметила, что девушка рассматривает ее исподтишка, словно обдумывая, можно ли ей довериться.

– Обо мне пошла всякая молва, – сказала она наконец.

– Да, я случайно была в суде в тот день, когда вас оправдали. Свинство, что вас вообще туда привели.

– А я ведь и в самом деле заговорила с мужчиной, – к удивлению Динни, сказала девушка. – Мне только не хотелось признаваться мистеру Черрелу. Позарез нужны были деньги. Как вы думаете, это очень дурно с моей стороны?

– Лично я никогда не пошла бы на это ради денег.

– А вам они никогда и не были нужны позарез.

– Это правда, хотя у меня никогда не было много денег.

– Лучше, чем красть, – мрачно сказала девушка. – В конце концов что здесь такого? Время пройдет, и забудешь. По крайней мере я так думала. Ведь мужчинам-то все сходит с рук. Но вы не скажете миссис Монт?

– Конечно, нет. Видно, вам пришлось очень туго.

– Хоть ложись да помирай. Мы с сестрой едва сводим концы с концами, когда обе работаем полный день. А тут она болела целых пять недель, да я еще как нарочно потеряла кошелек с тридцатью шиллингами. Тут уж я была ни при чем.

– Да, не повезло.

– Ужасно не повезло! Если бы я на самом деле была гулящая, – разве бы они меня сцапали! Вся беда-то, что я – в первый раз. Бьюсь об заклад, у вас, у богатых, девушкам все сходит с рук, когда они хотят подработать.

– Что ж, – сказала Динни, – наверно, у нас и в самом деле есть девушки, которые не прочь подработать, ничем не гнушаясь. Но лично я думаю, что без любви это нехорошо; наверно, я слишком старомодна.

Девушка снова поглядела на нее долгим и на этот раз почти восхищенным взглядом.

– Так вы ж настоящая леди, мисс. По правде сказать, я и сама бы не прочь быть леди, но кем уродишься, тем и останешься.

Динни поморщилась.

– А что такое леди? Самые настоящие леди, каких я знаю, – это наши деревенские старушки.

– Правда?

– Да. А некоторые продавщицы тут, в магазинах, хоть кому ровня.

– Что ж, среди нас и вправду есть ужасно хорошие девушки. Вот моя сестра, например, – она куда лучше меня. Она бы на такое дело ни за что не пошла. Я не забуду, что мне говорил ваш дядя, но за себя все-таки не поручусь. Люблю пожить всласть, когда можно; а почему бы и нет?

– Весь вопрос в том, что такое жить всласть. Неужели это – случайная встреча с мужчиной? По-моему, в этом сладости мало.

Девушка кивнула.

– Что правда, то правда. Но когда тебе так нужны деньги, что хоть криком кричи, тут на что угодно пойдешь. Вы уж мне поверьте.

Теперь кивнула Динни.

– А дядя у меня славный, верно?

– Настоящий джентльмен, – никогда не донимает человека божественным. И всегда готов помочь из своего кармана, если только там что-нибудь есть.

– Кажется, это бывает редко, – сказала Динни. – У нас небогатая семья.

– Не деньги делают джентльмена.

Динни отнеслась к этому афоризму без всякого восторга – она его слышала уже не первый раз.

– Пожалуй, здесь нам лучше сесть в автобус, – сказала она.

День выдался солнечный, и они забрались на открытый верх.

– Вам нравится Риджент-стрит после перестройки?

– Очень! Она стала очень нарядная.

– Разве старая улица не была лучше?

– Что вы! Такая скучная, все дома желтые, одинаковые.

– Зато она не была похожа на другие улицы, а однообразие домов на этом повороте создавало общий ансамбль.

Девушка, видно, сообразила, что спор возник из-за разницы во вкусах; она запнулась, но потом сказала решительно:

– Нет, сейчас она стала куда веселее. Жизни больше, и не так все под одну гребенку, как раньше.

– Да?

– Люблю ездить на верхушке автобуса, – продолжала девушка, – столько всего увидишь. Жизнь-то ведь идет.

Эти слова, сказанные с простонародной интонацией, поразили Динни. Разве ее жизнь не сплошное прозябание? Разве есть в ней опасности или приключения? У людей, которым надо зарабатывать на хлеб, жизнь куда богаче. Ее же единственное занятие заключается в том, чтобы не иметь никакого занятия. И, подумав о Джин, она сказала: