Андрэ Моруа: Путешествие в страну Артиколей

— Не сумею вам сказать... Как Комиссия решит. Прежде всего надо войти в гавань...

Я бросил ему канат и попросил его взять нас на буксир.

Он предложил нам перейти в шлюпку, но мне не хотелось уходить с нашего судна, Анна же, голая под своим одеялом, не хотела очутиться в таком туалете в обществе чужих мужчин, да еще одна... Он подхватил тогда конец каната и повел нас к берегу. Анна и я недоумевали: какой страны могли быть эти люди? Фуражки их не похожи были ни на фуражки английских, ни американских матросов.

— Австралийцы, что ли?

— Нет, не думаю.

На корме развевался странной формы белый флаг с девятью женскими лицами.

Гавань была небольшая, но опрятная, даже нарядная. На молу, выкрашенном, как и шлюпка, в синий и белый цвета, развевался тоже белый флаг с девятью женскими лицами. Я впихнул в мешок кой-какие вещи, и мы сошли на берег. Наш спаситель повел нас в чистый барак, и спросил, чтобы нам желательно было получить до прибытия Комиссии. Анна выразила желание иметь платье, я — брюки, и один из матросов быстро побежал в город. Я спросил, есть ли тут французский консул.

— Нет, — ответил боцман, — здесь никаких консулов нет. Остров — частная собственность.

— Частная собственность? Чья же?

— Артиколей.

— А кто такие Артиколи?

Он завел опять речь о Комиссии. Мы ничего понять не могли.

— Вы тоже Артиколь? — спросила Анна.

— О, нет! — ответил он с смущенной скромностью, словно одно такое предположение было для него честью, — о, нет, я — Бео.

— Странно! Ну, а туземцы?

— Здесь нет туземцев.

— Как же называется остров?

— Когда-то он назывался Майяна. Теперь это остров Ар- тиколей.

В это мгновение подошел матрос с пакетом, вручил его нам, почтительно поклонился и удалился.

Анна сбросила с себя одеяло и надела платье. Оно сшито было из легкой голубой ткани и перехвачено в талии шнуром. В пакете оказалась нитка крупного желтого янтаря.

— Подумайте! — сказала она, — какая внимательность... Они очаровательны, — эти таинственные люди!

Мы старались оба вспомнить, не слышали ли, не читали ли когда-либо про Майяну и про Артиколи. Но тщетно напрягали память: имена эти были нам совершенно незнакомы.

На маленьком домике, облицованном лакированными досками, мы прочли выведенную на металлической дощечке надпись:

Temporary Immigration[5] «Временная иммиграция» (англ.). (Прим. ред.)..

Я ждал, что нас приведут в закуренное таможенное бюро, увешанное деловыми бумагами. Нас ввели в очаровательную комнату с большим полированным столом посередине, окруженным глубокими мягкими креслами. Подали чай — как его подают в английских помещичьих домах: розовый торт, зеленый торт, исполинских размеров кекс и тоненькие, поджаренные на масле ломтики белого хлеба. Вдоль стен стояли полки с плотными рядами книг.

В трех креслах сидели наши судьи. Когда мы вошли, они быстро встали. Сидевший слева был мужиковатого вида человек с небрежно, кое-как расчесанной бородой, с кроткими, глубокими глазами. У сидевшего посередине, рослого, крепко сколоченного, было почти японского типа лицо, умное и суховатое. Сидевший справа был моложе этих двух и казался воздушным каким-то, готовым каждый миг сорваться и улететь. Его пушистые, вьющиеся волосы были льняного цвета, глаза синевато-серые. Председательствовал, по-видимому, сидевший посередине. К изумлению нашему, он заговорил с нами по-французски. Говорил он приятным голосом, немного нараспев, с забавной манерностью в оборотах речи.

— Позвольте вам представить, — начал он, — моих товарищей, — Ручко (это был коренастый бородач) и Снейк (красивый, воздушный молодой человек). — А я Жермен Мартен, и оттого, что я француз по происхождению, мне выпала честь председательствовать на допросе, которому мы должны вас подвергнуть. Считаю, однако, нужным поставить вас в известность насчет того, что литературный язык на этом острове — английский. Попрошу вас теперь сказать нам, кто вы и как вас зовут.

— Меня зовут Пьер Шамберлан, а мою спутницу — г-жа де Сов. Не знаю, дошли ли до вас французские газеты, печатавшие статьи о нашем намерении переплыть в небольшом судне Тихий океан. Буря отчаянно трепала нас несколько дней, и судну нашему причинила тяжелые повреждения. Мы хотели попросить у вас разрешения починить его здесь, и тогда мы двинемся дальше. У меня осталось на судне немного денег на оплату расходов по починке. Если бы этих денег оказалось недостаточно, то у г-жи де Сов имеются деньги на текущем счету в Вестминстерском банке, и я полагаю, что по телеграфу можно будет....