Элизабет Гаскелл - Север и Юг

Мистер Торнтон ускорил шаг и вскоре добрался до Крэмптона. Преодолевая за раз по две ступени, он взбежал по лестнице и вошел в гостиную еще до того, как Диксон доложила о его прибытии. С раскрасневшимся лицом и взглядом, полным доброго энтузиазма, он предстал перед миссис Хейл, которая, горячая от жара, лежала на софе. Мистер Хейл читал ей вслух. Маргарет сидела на низкой скамеечке рядом с матерью и занималась шитьем. Ее сердце затрепетало при виде мистера Торнтона. Но он, казалось, не замечал ее – впрочем, как и мистера Хейла. Подойдя с корзиной в руках к миссис Хейл, он обратился к ней тихим и мягким голосом, который звучал очень трогательно (так всегда бывает, когда крепкий мужчина в полном здравии говорит со слабой больной женщиной):

– Мэм, я встретил доктора Дональдсона, и он сказал, что потребление фруктов весьма полезно при высокой температуре. Я взял на себя смелость принести вам то, что показалось мне наиболее достойным…

Миссис Хейл была удивлена и очень довольна. Она буквально дрожала от нетерпения. Мистер Хейл высказал слова благодарности, а затем отдал несколько распоряжений:

– Маргарет, принеси тарелку… Возьми корзину… Сделай что-нибудь…

Но Маргарет замерла у стола, боясь пошевелиться и произвести какой-то шум, который заставил бы мистера Торнтона обратить на нее внимание. Она знала, что даже краткий обмен взглядами мог вызвать обоюдную неловкость. И еще она гадала, почему их гость не замечал ее, – возможно, сначала из-за низкой скамеечки, а потом из-за отца, который теперь стоял перед ней. Хотя, вероятнее всего, мистер Торнтон намеренно игнорировал ее присутствие. Он даже не смотрел в ее сторону.

– Мне пора идти, – сказал гость. – Я не могу задерживаться. Если вы простите мою вольность – а мои манеры, боюсь, выглядят излишне грубыми, – то в следующий раз я постараюсь быть более воспитанным. Вы позволите мне время от времени приносить вам фрукты, если я увижу что-то подходящее? Желаю вам доброго вечера, мистер Хейл. До свидания, мэм.

И он ушел. Ни одного слова для Маргарет! Ни одного взгляда! Неужели он действительно не заметил ее? Она сходила на кухню за тарелкой, а затем выложила на нее аппетитные фрукты, мягко приподнимая их кончиками тонких пальцев. «Все-таки хорошо, что он принес эту корзину, – подумала девушка. – Особенно после вчерашнего дня!»

– Просто восхитительно! – слабым голосом воскликнула миссис Хейл. – Как мило с его стороны, что он подумал обо мне! Маргарет, любимая, попробуй виноград! Какой добрый человек, не так ли?

– Да, – тихо ответила дочь.

– Маргарет, – проворчала миссис Хейл, – тебе не нравится все, что делает мистер Торнтон. Я никогда не видела столь предубежденной девушки.

Мистер Хейл очистил персик для жены, отрезал маленький кусочек для себя и, посмаковав сладкий плод, произнес:

– Если бы у меня имелись к нему какие-то предубеждения, то такой изысканный дар расплавил бы их навсегда. Я не пробовал ничего подобного даже в Хэмпшире – с тех пор, как был маленьким мальчиком. Хотя для детей все фрукты хороши. С каким удовольствием я ел терновые ягоды и дикие яблоки! Маргарет, ты помнишь кусты смородины, которые росли в саду у западной стены?

Разве она могла забыть такое? Она помнила все: каждое пятнышко на старой каменной ограде, серый и желтый мох, превращавший стену в сказочную карту, маленький журавельник, прораставший в трещинах. События последних двух дней настолько потрясли душу Маргарет, что эти беспечные слова отца о счастливых былых временах заставили ее вскочить и бросить рукоделие на пол. Она торопливо вышла из гостиной и вбежала в свою комнату. Когда ее первые сдавленные рыдания начала прорываться наружу, она вдруг заметила Диксон, искавшую что-то в шкафу.

– О боже, мисс! Как вы меня напугали! Хозяйке стало хуже? Или случилось что-то еще?

– Нет, ничего серьезного. Просто мне стало дурно. Диксон, принеси стакан воды. А что ты ищешь? Мои муслиновые платья в том ящике.

Диксон молча продолжала рыться в белье. Комнату наполнил запах лаванды. Наконец она нашла то, что искала. Маргарет не видела, что именно. Диксон обернулась и мрачно произнесла:

– Я не хотела говорить вам, что искала. Вы и так намучились в последнее время. Мне ли не знать, как вас может огорчить такое известие. Лучше я придержу его до завтра или до конца недели.

– Что случилось? Прошу тебя, Диксон. Немедленно рассказывай!

– Та молодая женщина, которую вы навещали… Хиггинс, кажется.