Герхард Гауптман - Одинокие люди

Браун.Очень может быть.

Ганс.Ты притворяешься.

Браун.нисколько.

Ганс.Ах, банкрот, банкрот. Что собственно значит банкрот? Ты так же мало банкрот, как и я. В чем банкротство? Неужели в том, что я не захотел портить настроение духа отцу и пастору?

Катя (обнимая Ганса) . Ганс, Ганс, будь спокойнее.

Ганс.Моя работа сильно беспокоит меня. Вот уже две недели я не принимался за нее.

Браун.Ты малодушен. И не сознаешь, как унизительно это…

Ганс (не расслышав слов Брауна) . Что?

Браун.Когда идет дождь, то мокро, когда снег, то все бело, когда замерзнет, то будет лед.

Ганс.Дурень!

Катя.Тише, Ганс. Вспомни о мальчике. Зимою мы устроимся здесь прелестно. Ты будешь много работать.

Ганс.Знаешь, Брео, четвертая глаза уж готова.

Браун (равнодушно) . да?

Ганс.Посмотри: вот рукопись. Двенадцать страниц одних источников. Разве это не труд? Уверяю тебя: старикам придется призадуматься, натяну всем хороший нос.

Браун.Воображаю только?

Ганс.Посмотри, например (перелистывает рукопись) , здесь я нападаю на Дюбуа-Реймона.

Браун.Ты не вздумай мне читать. Я не расположен, в другой раз.

Ганс (покорным тоном) . Ну, конечно. Да я и не собирался. Я хотел только… (Вздыхая кладет рукопись обратно в шкап) .

Катя.Успокойся, успокойся, Ганс.

Ганс.Но, Катя, я спокоен.

Катя.Нет, ты опять плох.

Ганс.Если бы хоть один человек во всем мире интересовался мною. Для этого требуется не много: чуточку доброй воли и внимания к моей работе.

Катя.Будь благоразумен. Нечего создавать себе мнимых мучений. Подожди немного. Придет время, когда они сознают…

Ганс.А до тех пор? Ты думаешь, легко жить без всякого сочувствия… Думаешь, так можно долго выдержать?

Катя.Да, мне так думается. Слушай, Ганс, когда мысль о чем-нибудь становится в тягость, надо освободиться от неё. Пойдем посмотрим на мальчика. Как он мил, когда спит. Он лежит так (показывает, как ребенок держит ручки во сне) . И складывает ручки вот этак. Презабавно. Пойдем.

Ганс.А ты пойдешь?

Браун.Ах, нет, Ганс, я не люблю маленьких детей. Лучше пойду в сад (Уходит через веранду) .

Ганс.Странный человек!

Катя (осторожно отворяет дверь в спальню) . Он очень мил, говорю тебе, тсс – тише, тише (На цыпочках, взявшись за руки, уходят) .

(Г-жа Фок.и девушка все это время приготовляли стол на веранде. Слышен шум разбитой посуды. Раздается крик, и девушка, блеиная, бежит с балкона в сени. Г-жа Фок. входит в комнату и бранит девушку).

Г-жа Фок.Но, Минна, вы никуда не годитесь. Каждый день вы что-нибудь да бьете. Чудесный маионез (Девушка возвращается из сеней) . У меня не случается подобных вещей. Я их живо выучиваю

Ганс (из спальни, привлеченный шумом) . Мамаша, что случилось? (обнимает мать, желая ее успокоить) . Успокойся, не сердись.

Катя (в дверях) . Что такое?

Ганс.Ничего, ровно ничего.

Катя (прячется) .

Г-жа Фок.Благодарю, ничего! Разбила на десять марок посуды. И это ничего!? И весь прекрасный соус… (отталкивает Ганса) .

Ганс.Мама, мама, ну, останемся без соуса.

Г-жа Фок.Нет, нет, вы уж чересчур легкомысленны. Вам не из чего так швырять деньги. Вы уж очень снисходительны к прислуге. Она скоро будет просто невыносима.

Ганс.Но ведь ей все время приходится возиться с этими вещами.

Г-жа Фок.Я вовсе не тиран. Прислуга у меня живет но 6-7 лет. Но что разобьет, должна купить на свои деньги. У вас, конечно, они едят сладкие пироги и икру, – нет, нет, оставьте меня в покое с вашими новыми идеями.

Ганс.Ну полно, мама, не сердись.

Г-жа Фок.Да я и не сержусь, мой мальчик (целует его) . Сумасшедший ты, право. Ты не от мира сего. (Девушка на веранде подтирает пол и собирает осколки) .

Ганс (удивленный) . В самом деле, мама (веселым тоном) . Но почему ты делаешь такие… такие странные, испуганные глаза?

Г-жа Фок.Я? когда-же? Я и не знала… Какие я могу делать глаза?..

Ганс.Посмотри еще раз на меня.

Г-жа Фок.Дурень! (смотрит пристально на него) .

Ганс.Довольно, хорошо.