Владимир Синцов - Пустые Люди. Все одинокие ищут убежища

© Владимир Синцов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пустые люди? Может они аморальны и безнравственны или глупы и безнадежны, может по животному нищие и бесхребетные? Нет, их можно назвать злыми, плохими, грешными, но никак не пустыми. В таких людях, может и нет ничего святого, но в них всегда таится энергия, получаемая от другой материи: от пороков и похоти, от тщеславия и самовлюбленности, от пошлого эгоизма и «великого» соблазна.

Но пустота – это куда более страшная форма материи, а возможно и вовсе не форма, но она непредсказуема и жестока, в ней нет жалости, и ее сила способна полностью завладеть человеком. Хоть в ней и нет ничего, но страх вселяет непостижимый. Единственный способ избежать ее – следить за своими поступками.

Главный герой – Родион без фамилии и отчества. У него есть только имя: как номер у заключенных, как опознавательный знак, как штамп, но не более. Услышав его имя, как и имена тысяч людей, мы просто забываем их, как забудут и Родиона. Но до конца ли он будет главным героем? Кому он передаст свою эстафету? Кого постигнет та страшная участь «пустых» людей и призраков?

Утро. Самое противоречивое время, когда охота послать все к чертям или же начать что-то делать и радоваться своему пробуждению. Но эти размышления глупы, так как чтобы послать что-то к чертям, нужно что-то еще сделать, чтобы это послать.

Этот молодой парень, по имени Родион, просыпался точно также, как и все остальные. И всё бы ничего, да вот только из дома он не выходил уже вторую неделю. Сам он парень видный, такой, что и придраться не к чему. Брюнет, с большими глазами голубого цвета, настолько яркими, что посмотрев в них кажется, что смотришь в самое глубокое море или даже океан, но океан этот не бушующий, а самый спокойный из всех. Но, как говорится: «В тихом омуте черти водятся». Вот и он вроде спокоен, а как посмотришь на него, так страх берет. Ростом он тоже не мал, будто в глубине своих глаз он напоминает, не лодочку, не шлюпку, но и не большущий корабль, да и глупо это как-то выглядит, когда корабль борется со стихиями природы, он же самая, что ни наесть бригантина: плывет себе на парусах и плывет, начнется буря и он не спокойным становится, а как наступит тишь, так и ему легче.

Родион всегда казался живым. Может, благодаря физиономии, а может и внутри он всегда жив был, да вот что-то резко изменилось в нем, будто рухнула его бригантина при страшной буре: билась, сражалась, металась из стороны в сторону, да и сломалась, пошла на дно медленно, плавно. Вот и Родя спокойно так уходил на дно, да глубоким оно оказалось. Не лужа его океан, даже океан не океан, а целая пропасть.

Так вот сидит теперь этот молодой человек целыми днями и в окно смотрит, а то и редкость это большая, чаще всего в стенку или в потолок уставится и лежит. Страшно становится теперь за него. Дома ни света, даже шторы закрыты, только маленькую щель оставит, где луч проступает и рад. Обои у него ободраны, комната оттого стала даже голой, пустой, только обрывки на стенах остались. В той комнате стоят еще банки с краской и рулоны. Он ремонт собирался делать, да только вот пришел он домой две недели тому назад, начал было обрывать старые обои, чтобы новые клеить, да и на этом все и оставил. Не в себе он был: рвет, рвет, рвет с большущей страстью, еще и смеется на весь дом то чуть слышно, то по-дьявольски громко. А потом все бросил, улегся на пол и уставился в потолок. Гнев и страх в его взгляде появился, а после глаза его так помутнели, что целый океан стал болотом, но самым чистейшим болотом.

Теперь ходит он по своей маленькой квартирке туда-сюда с пару часов, после уляжется на столько же времени, потом сходит чаю наведет, вернется в комнату и откроет шторы, уставится в народ, смотрит и смотрит, а лиц не видно, в капюшонах, а то и под зонтами ходят. Мрачно сейчас стало на улице: ходят грузные облака, то покапает дождик, то перестанет, видимо, осень уже рядом. Смотрит он так, но обидно ему, что лиц не видно, а выйти то на улицу боится, а чего боится – неизвестно. Поглядит, да и грустно ему станет, закроется и опять уляжется, то на кровать, то сразу на пол. Не спит – боится и спать он, а почему – тоже неизвестно. Иногда и стуки в дверь раздаются, он бежит к ней с радостью, но в метре страх сильный им овладевает.

– Кто? Кто это может быть? Не уж то пришли за мной, забрать отсюда хотят? А я не уйду, нет не уйду, я живу здесь и только здесь! Прочь! Прочь! Уходите… – затихнет, да и забьется в угол.