Геннадий Пискарев - Сильнее разума

Он посмотрел на меня понимающе, но ответил шутливо:

– Они знают кому давать.

Конечно, «давать» Севастьянову, человеку кристальной честности, просто-напросто бессмысленно: не возьмет. И это откровенно разложившиеся «деловые люди» понимали. Но вот какое дело. Инспектору городского комитета, будь он и не столь порядочен и щепетилен, махровые деляги не очень то и спешат «давать». Они знают, что лучше «дать» не ему, а, если удастся, то тому, кто имеет более реальную власть и принимает решения.

Нет, нет, у городского ли, районного ли комитета власть немалая. И наказание он может применять солидное. Но все же… Суждения на этот счет способны подтолкнуть к серьезным мыслям. Владимира Михайловича, между прочим заставили они задуматься о том, что контроль без распорядительных функций теряет силу свою. Добиться результативности и эффективности его, не воздействуя непосредственно через систему управления и власти на тот или иной процесс, так же трудно, как согреться у бенгальского огня. Вывод, что и говорить трезвый. А коль так, то беспокойного и умного работника ввергнуть в пессимизм он ни как не сможет. Напротив, побудит к активному действию, к самореализации.

Севастьянов сориентировался правильно: сделал ставку на гласность, которая стала поистине важнейшим фактором перестройки, и на трудовые коллективы, получившие по Закону о государственном предприятии конкретные права и власть.

Настоящая, крепкая дружба с районной газетой возникла у Владимира Михайловича, наверное, с того момента, когда он, выполняя просьбу редакции, не пощадил, как казалось кое-кому, своеобразно понимаемой чести комитетского мундира – настоял на освобождении «с треском» от общественных обязанностей председателя головной группы народного контроля одного колхоза, не придавшего значения поступившему сигналу о хищении общественных кормов и молока. Кстати, этот факт послужил потом Севастьянову отправной точкой для написания статьи в газету. Не ахти какую мысль высказал он в ней тогда – начну с себя, – но речь-то в материале шла о дозорных, людях своеобразного общественного значения, и потому все сказанное по этому поводу инспектору о чести, совести, долге, прозвучало.

Затем «прозвучали», заметки с заседания комитета, обсудившего острый вопрос жилищного строительства в городе, не оказались незамеченными и статьи о бесхозяйственности, и рассказы о буднях дозорных, и даже консультации для народных контролеров, которые начали появляться в газете уже на специальной странице. А что, разве не интересно ознакомиться и неконтролеру хотя бы с тем, какую ответственность несет руководство, когда игнорирует замечаниями предложения дозорных. Да, если еще при этом взять конкретный случай, названы конкретные имена? Люди после этого в случае чего быстро сообразят, куда им обращаться надо. И станут самыми верными помощниками.

На что строптив и высокомерен был генеральный директор производственного объединения «Турбобур» Мусалимов: по началу с инспектором и говорить не захотел по интересующему его вопросу – обеспеченности жильем работников предприятия, однако и тот попритих и смирил моментально свой норов, когда узнал, что сведения о «блатном распределении квартир» и создании особо комфортных жилищных условий начальству, комитет получил от рабочих. Узнал же он об этом не с чьих-то слов – из газеты, напечатавшей переданное ей Севастьяновым «слово рабочего класса». А вскоре появились в печати и материалы проверки. То-то было событие…

Нет сейчас в объединении Мусалимова: снят с работы (ко всему обнаружились на «Туробуре» еще и огромные приписки), поплатились крепко за злоупотребление служебным положением заместитель его по капитальному строительству Поляков, главный инженер Никитин, другие значительные лица, а разговоры в городе о «борцах за правду» не затихают. И идут, идут в городской комитет, к Севастьянову, уже по другим наболевшим вопросам, бытовым и производственным, письма, заявления и «ходоки». Это ли не показатель признательности и авторитета. Да… Были и есть в районе, как и всюду, другие солидные органы с солидными полномочиями, но только они не вступили в открытую схватку с самодурами, зарвавшимися деятелями.

…Мы возвращаемся с Севастьяновым из колхоза имени Кирова. Настроение приподнятое. Только что потолковали обстоятельно и по душам с председателем тамошней группы Е.В. Пономаревой. У Владимира Михайловича после разговора – мысль: выпустить о работе кировчан специальную листовку. Это же надо, как здорово поставили дело! Решили проводить выездные заседания бюро группы в бригадах и отделениях. Что ни говорите, совсем иное дело заслушивать, скажем, тех же провинившихся по месту работы, чем прорабатывать их проверки в центре по сути в отрыве от товарищей.