Diego Maenza - Структура Молитвы

Видишь другою часть здесь, показывает мне картину вверху справа. Вся картина изображает мучения грешника. Но эта конкретная часть представляет собой то, как мы обычно себе представляем ад. Идет серный дождь, горы рушатся и погружаются во мрак, люди подвергаются невыносимым пыткам.

В этой части, показывает он мне, рисуя овал пальцем, лед сильно контрастирует с серным пламенем, внутри представления ада, места вечного истязания, часть со льдом является одним из самых ужасных мест. Видишь, как здесь растекается, и бедный человек остается на милость ледяной воды.

В этой части, показывает внизу, расположено то, что в искусстве обозначается как музыкальный ад, в связи с тем, что музыкальные инструменты используются в качестве орудий пыток. Часто можно найти у художников выбирающих мистические темы. Видишь, вот волынка, здесь лютня, а здесь, арфа. А здесь ты можешь увидеть флейту.

Я его спрашиваю, правда ли аж выглядит так. Глядя в открытое окно, я понимаю, что ночь уже наступила.

Ну что ж, он мне говорит, безнадежность и мучения, конечно, хорошо представил художник, и так же и тот, кто повторил картину, мне его хочется называть пересказчик.

Я у него спрашиваю, как видят ад священные писания. Он не отвечает. Похоже на то, что он погрузился в размышления, убегающие из настоящего и от моих сомнений. Он действительно задается вопросом о том, как будет выглядеть ад.

Священные писания показывают ад как место постоянного тления, где души будет все время поливаемы серой. Так это изображает художник в верхней части картины. Таким образом, пророк упоминает это, указывая на неизменные константы, такие как, палмя, которое никогда не потухнет, стоны и скрежет зубов, вечная пытка.

Он говорит, не глядя на меня, как-бы разговаривая сам с собой.

На протяжении веков, считалось, что пламя и лед, то есть, жара и холод, являются самыми ужасными истязаниями в месте вечного наказания. Великий поэт древности описывает часть ада как пламенный дождь, и другую часть, там, где находятся предатели, как полностью состоящую изо льда. Демон, как правитель этого потерянного места, находится по пояс в замороженной поверхности. Он плачет своими шестью глазами, и шевелит своими шестью бешеными крыльями.

Я представляю себе ад, состоящий изо льда. Аид был бы раем, в сравнении с этим. Пытка в бесконечном оцепенении. Но то, что сейчас испытывает мое тело, это жар. Сильный жар, который продолжается, по мере того, как отец Мисаэль продолжает свои объяснения и перекрывает мне воздух своим близким присутствием, таким близким. Я принимаю его слова, как доказательство его духовной мудрости. Более не хочу ему надоедать моими фривольными вопросами. Прошу у него благословления и он мне его дает, после чего следует священный поцелуй в губы.

Мы решили, что на ужин будет хлеб, немного вина, и для него стакан сока. За столом мы разговариваем на интересующие его темы. Я смотрю ему в глаза, объясняя концепции о том, как чувствовать святой дух и, в то же время, трогаю тыльную сторону его руки. Потом смещаю руки к его лицу. Мое лицо резко краснеет. Ласкаю его щеки и в снова целую его, в этот раз более глубоко.

Трепещет отвратительный поцелуй, который отметит путь к предательству и преисподней.

Я у него в комнате и он мне указывает на бежевую пижаму. Он мне говорит, что я готов служить представителю Бога в этом мире, и впредь буду духовный помощник. Он мне объясняет, что сутана, это единственное священное одеяние, которое есть у человечества. Моей новой задачей будет помочь ему раздеться и одеть одежду для сна. Мне кажется, это очень простая задача и я рад служить святому отцу, чистому сыну божьему.

Его руки медленно движутся по моим бедрам. Они мне кажутся теплыми, исцеляющими, беспокоящими и приветливыми. Удерживаю стон. Я трепещу , чувствуя его дыхание на уровне моего паха без одежды, колыхание моих волос, притягиваемых магнитной волной его кожи, бороздящей мою кожу своими непорочными пальцами. Теперь моя грудь подвержена удовольствию не от мира сего. Моя кожа покрывается мурашками. Я покорен этим движением. Я покорен контактом с его целомудренной кожей. Складки моей рубашки колышутся по мере того, как ее медленно расстегивают. Я вскрикнул, но не останавливается. Похоже на то, что он начал пытку, ощущая себя палачом, который не хочет, чтобы жертва убежала. Я чувствую, что этот момент моего существования жизненно необходим. Я обнимаю его и в таком положении остаюсь некоторое количество времени, которое не берусь сосчитать. И я же отдаляю его от себя. Он одевает меня с неожиданной ловкостью. Удушье охватывает мое тело. Следуя формальностям, он становится на колени и просит его благословить. Я его благословляю и целую в густую гриву. Я предчувствую, что моя душа не будет спокойна до тех пор пока я не удовлетворю свое тело. Мое тело не будет спокойно до тех пор, пока не приступит к тому, от чего отказывается моя душа. Я не могу больше держаться и лежа в кровати отдаюсь одиночному удовольствию. А потом пустота. Все утро я молюсь о своем спасении.