Лопе де Вега - Валенсианская вдова

Не знаю, хорошо ль висят
Весь этот бархат, эти ткани.

Превыше всяких ожиданий.
Вы отойдите, киньте взгляд.

А этот лицевой ковер,
Он хорошо тут поместился?

Вице-король бы им гордился,
Король – и тот бы тешил взор.

Любовь Иакова [25]. А что же,
Сюда идет такой рассказ!

Что было с ним и что у вас,
Верней, нисколько не похоже.
Тот ждал семь лет да семь других,
А ваша милость дня не ждала.

Что если этот день – начало
Грядущих горестей моих?
Урбан нейдет. Чем нам заняться?

Да можно карты принести.

Он отказался с ним идти.
Да, да!

Не надо волноваться.
Что бы могло его смутить?
Такой воинственный мужчина!

Но он красив, и вот причина,
Что он изнежен, может быть.
Да и потом – какой герой
Стерпел бы выдумку такую,
Чтобы его вели вслепую?
Идальго, пылкий, молодой,
Не из теперешних красоток,
Неустрашимый, полный сил,
Перед которым сам Ахилл
Казался бы пуглив и кроток!..

А сколько раз пучину вод
Переплывал Леандр влюбленный? [26]

Рассказ, певцами измышленный…
Притом он знал, к кому плывет.
Да и на башне для него
Свет зажигали, поджидая;
А здесь, и в комнату вступая,
Он не увидит ничего.
Когда б ты римлян назвала, –
Того, кто в пропасть устремился,
Кто на мосту один сразился,
Иль чья рука в огонь легла [27],
Тогда бы это верно было.

Прошу награду.

Как? Идут?

Ну, да! Что вестнице дадут?

Мантилью, ту, что я носила.

Темно-лиловую, с шитьем?

Подай мне маску, живо, живо!
И ты надень.

Вот как счастливо
Мы прибыли в желанный дом.

А ведь, пожалуй, что и да.
Ступени были, даже много.

Подвиньте кресло, ради Бога.

Извольте сесть.

Куда?

Сюда.

Кто это говорил сейчас?

Моя хозяйка.

С этих пор –
Служанка ваша, мой сеньор.

Пусть буду проклят триста раз,
Но эту шапку я снимаю!

Великий Боже, здесь темно!

Поэтому мне все равно,
И ваш проступок я прощаю.
Поставь мне кресло рядом с ним.

Я весь опутан волшебствами!

Сеньор! Я сяду рядом с вами.

О, что за казнью я казним!
Уже мне душу сожигает
Любовь без света, – я ж слепец, –
Любовь, что пламя из сердец,
Как сталь из камня, высекает.
Как искру создают ударом,
Когда огонь хотят извлечь,
Так, тронув душу, ваша речь
В душе откликнулась пожаром.
Он вспыхнул в сердце молчаливом,
Нежнее сердца – трута нет;
Служил ударом ваш ответ,
А ваш язык служил огнивом.
Моя душа – огонь зажженный,
Который созерцает вас,
И я страшусь, чтоб он погас,
Счастливым видом ослепленный.
О дайте видеть вас воочью,
А не в одном моем уме!
Ведь мы же больше не во тьме,
Когда огонь пылает ночью!
Иль верьте в искренность мою,
Иль сказки начинать не надо,
Чтоб я не знал мучений ада,
Раз я не вправе быть в раю.
Когда на глади полотна
Художник ночь изображает,
Хоть луч он все же оставляет,
Чтоб эта ночь была видна.
Я – благородный человек,
Который вас увидеть вправе,
Который вашей доброй славе
Ничем не повредит вовек.
Ведь тот, кто просит, вам не враг.
Отдайте мне хоть эту руку!