Сергей Мец - Лавка дядюшки Лика

Мы все очень горевали, когда он ушел, но вот я точно помню, что вернулся он из последней поездки гораздо более расслабленным и спокойным».

Мы с дядюшкой Ликом переглянулись, изумленные рассказом синьоры Савио, да и как было не удивляться, ведь не могло быть никаких сомнений в неслучайности той череды событий, участниками которых мы сегодня стали. Синьора Савио заметила нашу реакцию, и теперь пришла ее очередь удивляться. «Вы знали моего соседа?» – спросила она, глядя то на меня, то на дядюшку Лика.

Честно говоря, я растерялся, не понимая, как же буду отвечать на вопрос хозяйки – ну не рассказывать же о нашей миссии, но дядюшка Лик бросил мне спасательный круг, и, кстати сказать, это был очень важный для меня урок умения вести беседу, не только не теряясь в самой сложной ситуации, но и так преподнося свой ответ собеседнику, чтобы в нем все было правдой, но не было лишних подробностей, могущих обескуражить слушателя и дать ему пищу для ненужных подозрений в адекватности отвечающего. «Только косвенно – сказал дядюшка Лик. – Но мы знали человека, к которому он ездил. Он не так давно умер, и перед смертью рассказал нам эту историю, вот почему мы так удивились с сеньором Конти».

«Мир и вправду чрезвычайно тесен – сказал дядюшка Лик и встал, чтобы попрощаться с хозяйкой, но все-таки не удержался и задал ей вопрос – Но я, все-таки, хочу спросить вас, синьора Савио, ответил ли я на ваш вопрос своим рассказом?» «Не знаю, что и думать, дядюшка Лик – сказала синьора Савио. – Но очень похоже на то, что я испытывала все предыдущие годы. Понимаю, что рискую показаться глупой, но ваш-то герой как осознал свое предназначение? То есть, я по-прежнему не нахожу ответа на вопрос – сам себя убедил или на него снизошло откровение? Получается, он прочитал ту самую надпись, но – как и где?»

«И вы прочитали – ответил дядюшка Лик – Как только освоили самую важную из наук – умение искать все ответы внутри себя, не теряя при этом трезвости оценок. На лбу, как вы выразились, вообще все написано, и это легко проверить. О чем бы вы не подумали, образ этого «чего-то» тут же всплывает у вас в голове картинкой или текстом – и не где-нибудь, а именно на лбу, вот только с обратной стороны. Эта надпись не видна никому, кроме вас, так что зря вы мучали своих друзей – рассмеялся дядюшка Лик, – Они все равно ничего бы не увидели, да и почти никто не умеет пользоваться этим величайшим инструментом, почти никто. Ну, да ладно, мне пора».

Я было тоже поднялся, но дядюшка Лик сказал, обращаясь к синьоре Савио: «Прикажите ему остаться, он сам не решится. Я знаю, вам есть, о чем поговорить, а сеньора Конти я жду завтра целым и невредимым. – И улыбнулся – Шучу! Кстати, он и расскажет вам историю о том человеке и о вашем соседе».

Честно говоря, и я, и синьора Савио были смущены, но никто из нас даже не подумал возразить дядюшке Лику, который просил его не провожать. Потом произошла та самая сцена с хозяйкой дома, поцелуй в лоб, а затем мы услышали звук закрывающейся входной двери.

Я сидел в кресле у стола сам не свой, не в силах совладать с волнением, так незнакомым мне до сих пор, рука моя непроизвольно потянулась к бокалу с коньяком, я сделал изрядный глоток, закурил самокрутку, сделал две глубоких затяжки и тут синьора Савио положила ладонь мне на руку. «Вы слышали наш разговор с дядюшкой Ликом, и да – я все понимаю, насколько это понимание доступно человеку, и знаю, что ждет меня впереди – сказала она, прямо глядя мне в глаза. – Знаете, сеньор Конти, я не вижу в своей судьбе ничего такого, что могло бы меня расстроить, как раз наоборот. Полагаю, что и вы должны успокоиться и довериться своим чувствам».

Понадобилось еще некоторое время, чтобы придти в себя, и мне кажется синьора Савио это прекрасно поняла. Она отправилась в дальний угол комнаты, на импровизированную кухню, и принялась мыть посуду, а я сидел, прикладывался к пузатому бокалу и курил самокрутки одну за одной.

Мне невольно вспомнился пан Малаш, его реакция на предложение пани Фламы остаться у нее – как же мне понятна была теперь его реакция, ведь сейчас, в этот самый момент, решалось что-то чрезвычайно для меня важное. Правда, в отличие от пана Малаша, у которого как раз вся жизнь обретала новый и ясный смысл, моя могла в этот момент потерять многое из того, на что я мог бы надеяться, будь я по-прежнему обыкновенным студентом. Ах, как бы я был счастлив теперь! Но я не мог связывать своей судьбы ни с чьей другой и единственным человеком, с которым мне предстояло существовать многие годы, был месье Фрир, мой помощник, посвященный в тайну лавки – вот в чем была причина моего волнения.