Сергей Мец - Лавка дядюшки Лика

Дело было в виновнике торжества, который не выказывал никакой радости по поводу присужденного звания, более того, на его лице была явно видна какая-то особенная озабоченность. Время от времени он выходил на улицу покурить, я делал то же самое, и на одном из перекуров мы разговорились, причем первым заговорил именно он.

«Простите, – сказал учитель, обращаясь ко мне, – но у меня такое ощущение, что мы с вами давно знакомы». Я ответил, что вряд ли нам приходилось встречаться, если только мой собеседник не любит заглянуть вечерком в «Этажи». Тот улыбнувшись ответил, что так и знал, что любит это место по-особенному и частенько там появляется. Потом он пригласил меня присоединиться к компании его коллег, но я ответил, что предпочел бы остаться за своим столиком, отговорившись, мол, не очень-то люблю компании больше трех-четырех человек. Он рассмеялся, сказав, что совершенно со мной солидарен, а когда его столик опустел, подошел попрощаться. Теперь я пригласил его составить мне компанию, мой новый знакомый сразу же согласился, и после очередной рюмки запросто пригласил меня к себе в гости.

Жил мой новый друг в одном из переулков недалеко от Исаакия, квартирка была маленькой, но в ней чувствовался какой-то особый уют, хотя присутствия женской руки явно не наблюдалось. По дороге сюда мы зашли в магазин, купили бутылку хорошей водки и пару легкого светлого пива, а придя домой, принялись за приготовление стола – отварили картошки, хорошенько сдобрили ее изрядным куском сливочного масла, посолили и посыпали укропом, открыли банку хорошей слабосоленой селедки, крупно нарезали имевшуюся дома зелень, и конечно же на столе появилась уже упомянутая мною строганина. К тому времени, как стол был накрыт по самому взыскательному вкусу, сидеть за которым вряд ли отказались бы самые искушенные гурманы, настолько он был хорош, водка в морозильнике приняла нужный градус остужения, и мы налили по первой, предварительно сделав по внушительному глотку пива.

«Знаете, мне кажется, вы заметили мое состояние в ресторане – сказал хозяин, после того, как мы выпили еще по одной и закусили – Так ли это?» «Да, – ответил я. – Вас явно что-то гнетет, но нет в этом никакого трагического оттенка, я во всяком случае ничего подобного не заметил. Скорее, и поправьте меня, если я ошибаюсь, вы размышляете над каким-то серьезным изменением в вашей судьбе». «Не зря меня потянуло к вам еще в ресторане – сказал мой изумленный собеседник после минутного замешательства, – Вы явно непростой человек, есть в вас что-то шаманское, эдакий дар убеждения и предвидения. И – да, вы абсолютно правы, у меня настоящее раздвоение личности, как сказали бы, вероятно, психологи, но разговор это долгий, так что, давайте еще по одной».

Мы выпили, закусили, на столе появилась пепельница, я угостил своего нового друга хорошей самокруткой – благо тогда уже нечего было опасаться, поскольку и границы были открыты, да и табак всякий можно было купить в городе, и он поведал мне о своей проблеме. Я с удовольствием слушал рассказ этого умнейшего человека, прекрасного педагога – а это читалось в каждом его слове, в каждой интонации – и не мог избавиться от ощущения, что стал участником чего-то особенного, необычного.

Дядюшка Лик протянул руку за портсигаром, вынул самокрутку, закурил, сделал глоток коньяку и замолчал на время, глядя в окно на ночной пейзаж.

– Знаете, – сказал он, продолжив рассказ, – Я только теперь понял, что мне тогда показалось необычным. Как же удивительно, что я сразу этого не понял! Дело вот в чем – ко многим из нас приходит однажды момент, когда судьба резко меняется, и как правило это происходит по велению извне. Нет, я не говорю о некоей высшей силе, пусть эти слова употребляют те, кто неспособен представить себе все величие собственного внутреннего мира, я говорю об объективных обстоятельствах.

За последнее столетие многие сотни тысяч, если не миллионы людей покинули места исконного обитания своих народов, вынужденно покинули. И будь это следствием войны или тяжелого экономического положения, когда массы молодых уезжают на заработки в более благополучные страны, это неважно и всех их можно назвать одним словом – беженцы, пусть даже у многих из них и есть возможность время от времени возвращаться на родину. Так или иначе, все они покидают свои дома в поисках лучшей доли для своей семьи, обрекая себя на рабское положение на чужбине, но зато переставая испытывать страх перед завтрашним днем.