Пока закусывал домашним хлебом, запивая айраном и компотом, вспоминал, как әже по утрам готовила табанан, и мы уплетали его с деревенской сметаной. Ощущение уюта расслабило меня. Я отдыхал, слушая неспешные рассказы Сардора и его семьи.
Утром меня накормили настоящим узбекским пловом.
Сардор сказал, что не отпустит меня, пока я не попробую джизакскую самсу. Каждый город Узбекистана известен своим блюдом: Самарканд – лепешками, Сырдарья – рыбой и дынями, Бухара – шашлыками, Джизак – самсой. Тут даже есть кафе имени Фиделя Кастро. Оказывается, он останавливался здесь в советское время.
Потом проводили до трассы – впереди меня ждали самаркандские лепешки. Кстати, самса в Джизаке и правда очень вкусная.
После 224-километрового форсажа в Джизак мой организм отказал мне в моих амбициях, поэтому в Самарканд я плелся, рассматривая пейзажи. После первых пятидесяти километров открылось второе дыхание, и дальше я летел в два раза быстрее.
В какой-то момент понял, что мимо уха что-то просвистело. Из проезжавшей машины в меня бросили стеклянную пивную бутылку. Я остановился и выругался. Злость еще больше разгорячила сердце – стоял посреди дороги как кипятильник и бурлил. Через пару минут успокоился, решил, что не мне судить людей за их воспитание, да и вообще никто не знает, какие обстоятельства привели их к такому. Короче, я просто забыл про них.
Вечером написал об этом на Facebook. В комментариях одна женщина ответила, что я «заврался и придумал какие-то художественные приемы». Посмеялся. Оказывается, я теперь великий мастер выдумки?
В Самарканде меня встретил немец Кай, который работал здесь учителем немецкого языка по государственной программе. Зарплата у него где-то три-четыре тысячи евро. Почему-то его правительство включило Самарканд в список опасных городов вместе с Кабулом, Багдадом и теперь выплачивает ему «за вредность» такие деньги.
Там же, в Самарканде, у меня произошла первая физиологическая поломка: раскрошился зуб. Пока искал стоматологический кабинет, встретил мужчину по имени Ахмед. Разговорились, он поведал историю своей мамы. Во время войны его бабушка пришла на площадь с золотыми украшениями в надежде обменять их на еду, но наткнулась на жуликов, которые вместо муки подсунули мешок мела. После этой истории я пересмотрел отношение к своей маленькой проблеме.
Палатку я поставил недалеко от города Навои. Ночью было страшно спать. Хотя с каждым днем все легче и легче засыпать.
Я выехал в Бухару. В Ташкенте Рафаэль, мой старый друг, у которого я гостил еще в 2013 году, поделился секретом: если в отеле сказать, что местный, могут сделать скидку. Поэтому в отеле я смело сказал администратору: «Брат, я из Ташкента». Сработало – мне сделали скидку семь баксов. И попросили паспорт.
Я с глупой улыбкой достал голубую книжицу с гербом Казахстана и сказал: «Ну, я и правда из Ташкента приехал». Администратор посмотрел на казахстанский паспорт, на меня, ухмыльнулся, сказал: «Ай, ладно, все равно уже скинул».
Там же познакомился с супружеской парой из Франции, они рассказали мне о странах, где уже побывали, особенно им понравился Иран. Я с интересом слушал их, хотя специально ничего не читал об Иране, чтобы не портить себе впечатление, и теперь был в радостном предвкушении. Хотел быть как первооткрыватели, которые узнавали мир без предрассудков и предубеждений.
Последняя встреча Бухаре состоялась с родственниками моего хорошего друга Ануара. Мои одноклассники довольно часто мне помогали в дороге. Как говорил мой дядя – очень важно в этой жизни иметь хороших и верных друзей.
До узбекско-туркменской границы остается 20 км.
Меня нагоняет скрипучий велосипед. Его хозяин, неказисто одетый узбек, давит на педали изо всех сил, чтобы догнать меня. Я останавливаюсь.
– Куда едешь, брат?
– В Туркмению.
– А ну поехали ко мне на обед, поешь хотя бы. Внешний вид мужчины, его разваливающийся велосипед и немного дерганые движения не вызвали у меня доверия. Но если я не буду доверять никому, смогу ли прожить открытую жизнь? Без предубеждений и страха? Желудок легким бурлением изнутри напоминает, что судить о людях, не зная их, плохо, и если зовут на обед – надо идти. Колеблюсь еще пару секунд.
– Поехали!
Подъехали к разваленному домику, больше похожему на дачу моего ата.
Навстречу нам выбегает маленький мальчик, за ним, вытирая руки о фартук, семенит пожилая женщина. Не проходит и пяти минут, как уже накрыт дастархан. Пригласивший меня мужчина без конца убегает в дом и выносит банки с соленьями. Мне становится неловко, прошу его не доставать все, но хозяина дома в азарте гостеприимства уже не остановить.
Читать дальше