Фернан Пинто - Странствия

Итак, лодка, на которой захватили шесть рыбаков, была отправлена вверх по реке, но из самих рыбаков на ней было оставлено только двое, остальные были взяты заложниками. На место их пошли двое матросов с джонки Киая Панжана, так как это были люди верные и надежные, а также солдат по имени Висенте Мороза, человек отважный и весьма толковый, которого нарядили китайцем, чтобы не возбуждать подозрений. Последний, прибыв на место, где находился неприятель, сделал вид, что занимается, как и прочие, рыбной ловлей, а между тем все необходимое подглядел и разведал и, вернувшись, дал обо всем отчет, уверяя, что неприятель все равно что уже взят и никаких хлопот не доставит.

Когда получены были эти сведения, все собрались на джонке Киая Панжана, где Антонио де Фариа пожелал созвать военный совет для того, чтобы оказать честь хозяину, или для того, чтобы высказать ему свое расположение и вселить в него отвагу. На совете было решено, что все мы за ночь подойдем к устью реки и станем там на якорь, чтобы перед рассветом с именем Христа на устах напасть на противника. Когда все согласились с этим решением, Антонио де Фариа разъяснил, как и в каком порядке нужно будет держаться в устье реки и каким образом нападать на врага.

Распределяя людей, он пересадил на джонку Киая Панжана тринадцать португальцев, которых последний пожелал иметь у себя, ибо Антонио де Фариа во всем шел ему навстречу по необходимости, а на две лантеа посадил по шесть португальцев на каждую, на джонку же Кристована Борральо двадцать, остальные же тридцать три остались при Антонио де Фарии, не говоря уже о рабах и прочих многих крещеных, всё людях храбрых и испытанной верности.

Договорившись таким образом о том, как будут выполняться все действия, которые предполагалось с господней помощью совершить, мы поднялись на парусах до реки Тинлау, куда прибыли почти в сумерки. На ночь были выставлены бдительные дозорные, а когда наступило три часа пополуночи, поставили паруса и пошли на поиски врага, который стоял выше по реке на расстоянии немногим больше половины легуа.

Как Антонио де Фариа сражался с пиратом Кожей Асеном и что при этом произошло

Поднимаясь вверх по реке с попутным ветром и приливом, которые угодно было господу нашему нам даровать, мы меньше чем через час оказались на месте, где стоял неприятель, доселе о нас не подозревавший. Но так как это все были разбойники, боявшиеся местного населения, которое они каждый день донимали насилиями и грабежами, они были начеку и держали добрых дозорных, так что, едва завидев нас, поспешили ударить в колокол, от звона которого поднялся такой переполох и крик как на кораблях, так и на берегу, что человеческий голос нельзя было расслышать.

Видя это, Антонио де Фариа крикнул:

— Эй, сеньоры и братья мои! Вперед во имя Христа, прежде чем их лорчи придут к ним на помощь! Сант Яго!

Тут мы выстрелили из всех наших пушек и, волею господней так метко, что большинство наиболее отчаянных пиратов, успевших уже забраться на надстройки, попадало вниз, разорванные на куски, что показалось нам добрым предзнаменованием в нашем предприятии.

Вслед за этим по сигналу Антонио де Фарии открыли огонь из всех аркебузов и наши стрелки, которых было человек сто шестьдесят, после чего из толпы, за мгновение до этого покрывавшей верхние палубы обоих судов, не осталось ни души, ибо неприятель уже не отваживался показаться наружу.

Между тем две наши джонки взяли на абордаж обе джонки противника, и между ними завязался такой бой, что, откровенно признаюсь, я не отваживаюсь дать подробное описание того, что там творилось, хоть я при нем и присутствовал. Ибо еще не вполне рассвело, наши и неприятель смешались в одну кучу, а грохот от барабанов, тазов и колоколов вместе с ударами ядер и пальбой ружей, умноженный эхом окрестных долин и холмов, стоял такой, что я дрожал всем телом от ужаса.

Бой длился уже с четверть часа, когда на помощь противнику стали подходить отвалившие от берега лорчи и лантеа со свежими подкреплениями. Видя это, некто Диого Мейрелес, находившийся на джонке Киая Панжана и заметивший, что пушкарь при мортире так обезумел от страха, что не попадает в цель уже ни одним выстрелом, пришел в крайнее негодование, и когда тот собирался еще раз выстрелить из своей пушки впустую, оттолкнул его с такой силой от орудия, что тот провалился в находившийся поблизости люк, между тем как Мейрелес кричал ему вдогонку: