Фернан Бродель: Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

Перевод с французского доктора исторических наук Л. Е.КУББЕЛЯ

Редакция доктора исторических наук Ю. Н. АФАНАСЬЕВА

Москва · Прогресс· 1988

==1

==2

==3

==4

==5

00.htm - glava01

ПРЕДИСЛОВИЕ

Если бы все обстояло просто, я сказал бы, что настоящий том исследует «этажи», лежащие непосредственно над первым — этажом материальной жизни, который был предметом изложения в предшествовавшем томе,— а именно: экономическую жизнь, а над нею — деятельность капитализма. Такой образ дома в несколько этажей довольно хорошо передает реальное положение вещей, если он и выходит за пределы их конкретного значения.

Между «материальной жизнью» (в смысле самой элементарной экономики) и экономической жизнью располагается поверхность [их] контакта. Это не сплошная плоскость, контакт материализуется в тысячах неприметных точек — рынках, ремесленных мастерских, лавках... Такие точки суть одновременно и точки разрыва: по одну сторону лежит экономическая жизнь с ее обменами, деньгами, с ее узловыми точками и средствами более высокого уровня — торговыми городами, биржами и ярмарками, по другую — «материальная жизнь», не-экономика, живущая под знаком неотвязно ее преследующей самодостаточности. Экономика начинается с порогового уровня меновой стоимости.

В этом втором томе я старался проанализировать всю совокупность механизмов обмена, начиная с простейшей меновой торговли и вплоть до самого сложного капитализма (включая и его). Основываясь на сколь только возможно внимательном и беспристрастном описании, я попробовал «ухватить» закономерности и механизмы, своего рода всеобщую экономическую историю (как есть всеобщая география). Или же, если вы предпочитаете иной язык, построить типологию, или модель, или Даже грамматику, способную по крайней мере определить смысл нескольких ключевых слов, нескольких очевидных реальностей. Однако без того, чтобы упомянутая всеобщая история претендовала на совершенную точность; без того, чтобы предлагаемая типология была бы всеохватывающей, а тем более — полной; без того, чтобы модель в самомалейшей степени могла быть

==6

формализована и верифицирована; и без того, чтобы грамматика давала бы нам ключ к экономическому языку или речи экономики (если предположить, что таковые существуют и что они в достаточной степени остаются одними и теми же во времени и в пространстве). В общем, речь шла о том, чтобы добиться вразумительности, рассматривая те сочленения, те формы эволюции и, в не меньшей мере, те колоссальные силы, которые поддерживали традиционный порядок и то «косное насилие», о котором говорит Жан-Поль Сартр. А значит — об исследовании на стыке социального, политического и экономического круга явлений.

Чтобы идти таким путем, не существовало иного метода, помимо наблюдения — наблюдения непрестанного, изнуряющего зрение; помимо обращения к разнообразным гуманитарным наукам плюс систематического сравнения, сопоставления опыта, имеющего одну и ту же природу, не слишком опасаясь, как бы при таких необходимых сопоставлениях между довольно малоподвижными системами анахронизм их не сыграл с нами дурную шутку. Это тот сравнительный метод, который более прочих рекомендовал Марк Блок и которым пользовался я в соответствии с концепцией длительной протяженности. При нынешнем уровне наших познаний нам настолько доступны многие данные, сравнимые во времени и пространстве, что возникает впечатление, будто не просто сопоставляешь опыт, рожденный волею случая, но почти что сам ставишь эксперимент. Таким вот образом я и построил книгу на полпути между историей, первоначальной ее вдохновительницей, и другими науками о человеке.

Что я беспрестанно встречал в ходе такого сличения модели с итогами наблюдения, так это упорное противостояние между нормальной и зачастую рутинной экономикой обмена (в XVIII в. сказали бы естественной) и более высокой, усложненной экономикой (ее бы в XVIII в. назвали искусственной) '. Я убежден, что такое разделение вполне ощутимо, что и действующие силы, и люди, [их] действия и характер мышления, «ментальность», не одни и те же на этих разных этажах. Что встречающиеся на определенных уровнях правила рыночной экономики, какими описывает их классическая экономическая наука, намного реже действовали в своем обличье свободной конкуренции в верхней зоне — зоне расчетов и спекуляции.