Фернан Бродель - Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АВПР — Архив внешней политики России

"Annales E.S.C." — "Annales: Economies, Sociétés, Civilisations"

A.E. — (Ministère des) Affaires Etrangères

A.N.— Archives Nationales

A.d.S. Firenze — Archivio di Stato di Firenze

A.d.S. Genova — Archivio di Stato di Genova

A.d.S. Lucca — Archivio di Stato di Lucca

A.d.S. Napoli — Archivio di Stato di Napoli

A.d.S. Venezia — Archivio di Stato di Venezia

A.V.P.— Archives de la Ville de Paris

B.N.— Bibliothèque Nationale

PRO — Public Records Office

ЦГАДА — Центральный Государственный архив древних актов

==9

00.htm - glava02

Глава 1 ОРУДИЯ ОБМЕНА

Маркс К-, Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 23, с. 578.

2 Там же .

3 Romeuf J. Dictionnaire

des sciences économiques.

1956—1958. См. статью

"Circulation".

4 Oeuvres de Turgot.

(Ed. Schelle G.), 1913—

1923, I,p. 29.

5 См. завышенную

оценку роли обращения

в кн.: Greef G., de.

Introduction à la

sociologie, 2 vol., 1886—

1889.

6 Ardant G. Théorie

sociologique de l'impôt.

1965, p. 363.

«Производство как

таковое очень трудно

ухватить».

На первый взгляд экономика — это две огромные зоны: 1 производство и потребление. В первой все начинается и возобновляется, во второй все завершается и уничтожается. «Общество,— говорит Маркс,— не может перестать производить, так же, как оно не может перестать потреблять» '. Истина общеизвестная. Прудон говорил почти то же самое, когда утверждал, что единственная очевидная цель человека — работать и есть. Но между двумя этими мирами втискивается третий, тонкий, но живой, как речушка, и тоже узнаваемый с первого взгляда: обмен, или, если угодно, рыночная экономика. Нд/ протяжении столетий, которые изучаются в этой книге, она несовершенна, прерывиста, но уже навязывает себя — и она определенно революционна. В [рамках] целого, которое упорно тяготеет к рутинному равновесию и выходит из него разве только для того, чтобы снова к нему же возвратиться, она представляет зону перемен и новаций. Маркс ее обозначает как сферу обращения 2— выражение, которое я по-прежнему продолжаю считать удачным. Несомненно, слово «обращение», пришедшее в экономику из физиологии 3, охватывает слишком много вещей сразу. Если верить Ж. Шеллю, издателю полного собрания сочинений Тюрго 4, последний подумывал о том, чтобы написать «Трактат об обращении», где шла бы речь о банках, о системе Лоу, о кредите, денежном курсе и торговле, наконец, о роскоши, т. е. почти обо всей экономике, как ее тогда понимали. Но разве термин «рыночная экономика» не приобрел сегодня также расширительный смысл, который бесконечно превосходит простое значение обращения и обмена? 5

Итак, три мира. В первом томе этого труда мы отвели главную роль потреблению. В последующих главах мы займемся обращением. Очередь трудных проблем производства наступит последней 6. Не то чтобы можно было бы оспаривать мнение

К оглавлению

==10

7 Molmenti P. La vie privée à Venise. 1896, II, p. 47.

8 См .рецензию Фройнда (Freund J.) на кн.: MacPherson С. В. La Théorie politique de l'individualisme possessif de Hobbes à Locke.— "Critique", juin 1972, p. 556.

9 Прежде всего в книге, изда-нной совместно с К,Аренсбергом и X. Пирсоном: Polanyi К., Arensberg С. М., Pearson H. W. (eds.). Trade and Market in the Early Empires. Economics in History and Theory. Glencoe, 1957 (французский перевод: "Les Systèmes économiques dans l'histoire et dans la théorie". 1975).

Маркса или Прудона о них как о важнейших. Но наблюдающему в ретроспективе, а именно таков историк, трудно начинать с производства — области запутанной, которую нелегко очертить и которая еще недостаточно описана во всех своих деталях. Напротив, обращение обладает тем преимуществом, что легко доступно наблюдению. В нем все подвижно и говорит об этом движении. Шум рынков безошибочно достигает наших ушей. Право же, без всякой похвальбы, я могу увидеть купцов-негоциантов и перекупщиков на площади Риальто в Венеции около 1530 г. из того же окна дома Аретино, который с удовольствием ежедневно созерцал это зрелище . Могу войти на амстердамскую биржу 1688 г. и даже более раннюю и не затеряться там — я едва не сказал: играть на ней, и не слишком бы при этом ошибся. Жорж Гурвич сразу же возразил бы мне, что легко наблюдаемое рискует оказаться ничтожным или второстепенным. Я не так в этом уверен, как он, и не думаю, что Тюрго, взявшийся за весь комплекс экономики своего времени, был бы совершенно не прав, выделив обращение. И потом, генезис капитализма жестко привязан к обмену — разве это не заслуживает внимания? Наконец, производство означает разделение труда и, значит, обязательно обрекает людей на обмен.

Впрочем, кому бы пришло в голову действительно преуменьшать роль рынка! Даже простейший рынок — это излюбленное место спроса и предложения, место обращения к услугам ближнего, без чего не было бы экономики в обычном понимании, а только жизнь, «замкнутая» (по-английски «встроенная», embedded) в самодостаточности, или не-экономика. Рынок — это освобождение, прорыв, возможность доступа к иному миру; возможность всплыть на поверхность. Деятельность людей, излишки, которые они обменивают, мало-помалу проходят через этот узкий пролом, поначалу с таким же трудом, с каким проходил через игольное ушко библейский верблюд. Затем отверстия расширились, число их возросло, а общество в конечном счете сделалось «обществом со всеобщим рынком» 8. В конечном счете и, значит, с запозданием; и в разных областях это никогда не случалось ни одновременно, ни в одной и той же Гформе. Следовательно, не существует простой и прямолинейной истории развития рынков. Здесь бок о бок сосуществуют традиционное, архаичное, новое и новейшее. Даже сегодня. Конечно, легко набрать наглядные картинки, но их невозможно точно соотнести друг с другом. И это относится даже к Европе, случаю привилегированному.