Владимир Санин - Новичок в Антарктиде

– Но я уже все решил!

– Ну тогда до завтра.

Сидоров ушел, а я, до крайности взволнованный и ошеломленный неожиданным поворотом своей антарктической судьбы, побрел на бак, чтобы на холодке привести в порядок нервную систему, ибо каждая клеточка моего организма ликовала и пела.

Жизнь не может позволить, чтобы одному человеку во всем бессовестно везло.

Поэтому пролив Зунд мы проходили поздно вечером, и замка Гамлета я не увидел.

Вместо замка Кронборг в Элсиноре – его очертания.

Ладно, хоть очертания, а увидели Замок Гамлета! Это ведь тоже большая удача – своими глазами увидеть контуры места событий, которые дали Шекспиру сюжет для величайшей драмы в истории литературы. Самые эрудированные из нас делились своими знаниями:

– Во-он там, в той башне, а может быть, и в другой, Гамлет пронзил шпагой Полония. А в этой или в той дрался с Лаэртом. А там, где ничего не видно, потому что это двор, а он за башнями, Гамлет учил бродячих актеров театральному искусству.

– А тень, где ему тень отца являлась? – волновались слушатели.

– Как где? Сам понимаешь – тут. Или там. Одним словом, где-то здесь. В двух-трех кабельтовых.

И в этот момент доброй сотне людей, которые пожертвовали сном, чтобы увидеть знаменитый замок, был преподнесен неприятнейший сюрприз. Один из тех всезнаек, которые, будучи битком набиты апломбом, пичкают слушателей невыносимо точными сведениями, гнусно изрек:

– Как свидетельствует элементарный курс истории, к замку Кронборг реальный Гамлет, принц Датский, не имел никакого отношения. Ситуация с Гамлетом, использованная В. Шекспиром (язык бы у тебя отсох, если бы произнес полностью – Вильям?), произошла за несколько веков до того, как замок Кронборг был сооружен. Следовательно, перенесение действия пьесы в указанное место есть плод фантазии упомянутого драматурга.

Всезнайку чуть ли не выбросили за борт. Правильно предлагал Остац Бендер: «Убивать надо таких знатоков!» Предупреждая поток писем разгневанных читателей, не стану называть фамилию этого человека, поставившего под сомнение неоспоримую связь замка Кронборг с трагедией Шекспира, тем более что всезнайка был справедливо заклеймен и изгнан с палубы в каюту.

Силуэт Кронборга остался далеко позади, а мы смотрели на датские берега и восхищались крохотной, по нашим российским масштабам, страной, которая дала миру великого физика Нильса Бора, обожаемого детьми и взрослыми сказочника Ханса Христиана Андерсена, замечательного скульптора Торвальдсона и одного из самых веселых людей на свете – художника Херлуфа Бидструпа. А датчанин Витус Беринг, великий мореплаватель, подаривший свои силы и мужество России? А сын датского врача Владимир Даль?

И все-таки самый знаменитый датчанин – Гамлет, принц Датский. Поэтому, уважаемые читатели, когда вы будете проходить по датским проливам, предварительно выявите и заприте в каютах всезнаек. И тогда вы сможете спокойно взирать на древние башни замка Кронборг, растроганно повторяя про себя:

«Офелия, о нимфа! Ты помяни меня в своих святых молитвах…»

Я начал приносить пользу – вел протокол первого собрания коллектива станции Восток.

– Станция Восток – это подводная лодка в погруженном состоянии: так же тесно, так же трясемся над каждым киловаттом энергии и так же не хватает кислорода…

Рассказывал Сидоров, а мы слушали, предельно напряженные, даже те четверо из нас, которые уже зимовали на Востоке в предыдущих экспедициях.

– Наш закон – дружба, взаимопомощь и взаимовыручка. Без этого на Востоке не прожить и нескольких дней. А надо не только прожить, но и работать. Потому что в научном отношении Восток самая интересная точка Антарктиды: дважды полюс! Южный геомагнитный полюс Земли и полюс холода.

Сидоров говорил без всякой патетики, но чувствовалось, что он очень гордится своей станцией – да, своей. Он больше чем кто-либо иной имел право так ее назвать. После того как 16 декабря 1957 года Алексей Федорович Трешников на санно-гусеничном поезде пробился в район геомагнитного полюса, именно Сидоров возглавил первую зимовку. И спустя несколько месяцев научный мир был потрясен сенсационными радиограммами с Востока: температура неуклонно опускалась ниже доселе известных человечеству пределов. Безнадежно махнув рукой, развенчанный Оймякон ушел в тень: полюс холода переместился на ледяной купол Антарктиды 70… 75… 80 градусов ниже нуля! 87,4 градуса! Таков был минимум, зафиксированный на первой зимовке, – немыслимый холод, не укладывающийся в сознание. Может ли человек целый год жить в таких условиях? «Может, и не один год», – утверждал Сидоров, вновь прозимовавший начальником станции в составе Пятой советской антарктической экспедиции. И – новый мировой рекорд холода: 88,3 градуса ниже нуля.