Виктор Зачеренский - Восемь и ещё две истории про ваших знакомых

Малоформатный холст ̶ первый вариант его «Свободной кассы». На картине изображена стойка с кассами ресторана быстрого питания «Макдональдс», за центральной кассой красивый молодой мужик похожий на канонический автопортрет Альбрехта Дюрера, на его голове фирменный красный козырёк. Осоков в очередной раз подумал: «Что в этой картине может вызывать такую ненависть? Это же ирония, перенесение известного мифологического сюжета в наше время. Парень за кассой «Макдональдса» просто работает ̶ кормит народ, да, не за бесплатно, но и не за дорого, он пользу приносит этому самому народу!»

Второе полотно, самое крупное, женский портрет. Марина. Его бывшая жена. Уже одиннадцать лет бывшая. Осоков отметил, что у него уже ничего не ёкает внутри при взгляде на это лицо. Просто лицо, которое нужно продать, потому, что продавать ему больше нечего, а деньги ему нужны на новую мастерскую, на его жизнь. Не в смысле, что б не умереть с голоду, а потому что без того, чем он занимался последние три года, он ЖИТЬ не может. Портрет был исполнен совершенно в иной технике, нежели «Свободная касса»: глаза, нос, губы ̶ центр лица ̶ почти фотографическая резкость, остальное, к периферии, постепенно размывалось, превращаясь в маленькие, потом крупнее, квадратики; к краю картины квадратики становились кубиками, образуя уже что-то самостоятельное ̶ второй смысловой план, свою объёмную композицию. Осоков в очередной раз порадовался, вспомнив, как он нашёл этот приём, собственно с него и началась его вторая жизнь, то, в чём он находился эти три последних года.

Третий вертикальный холст, уменьшенный вариант того, чем Осоков по-настоящему гордился. Прошло уже четыре месяца с того дня, когда он закончил «Ангела» в металле и три с половиной года, как написана эта картина, но Осоков до сих пор не может объяснить даже себе, как ему удалось передать эту двойственность: ангел одновременно и падал, и взлетал. Особенно сильно этот эффект проявлялся в объёмной фигуре, стоящей сейчас в «Мирарте». Изначально картина называлась «Неуверенный ангел», потом ̶ «Амбивалентный ангел», а исполненная в металле фигура стала называться «Ангел по имени Амби».

Балансирующего на краю пропасти ангела Осоков увидел во сне. Он пробудился среди ночи от какого-то эмоционального потрясения и не смог вспомнить – от счастья ли, от кошмара или ещё от чего-то, что не мог определить. Провалявшись до рассвета в мокрых простынях, он, не завтракая, не выпив даже кофе, подошёл к пустому чистому холсту на подрамнике, стоящему на подоконнике, и… Его рука сама, без участия ещё не проснувшегося до конца сознания, начертала то, что ему приснилось, – незнакомца, который впоследствии стал для него не просто родным, но большим, им самим.

Изготовление Амби было очень сложным, тогда Осоков только нащупывал технику исполнения, вместе с Сергеем они придумывали технологии, позволяющие быстрее и качественнее соединять друг с другом металл, пластик, воск и органику при изготовлении формы-модели. Потом долго искали состав, способный всю эту конструкцию растворять без остатка, потом… много было потом. Если бы не Сергей, у Осокова, наверное, ничего бы не получилось: Сергей был литейщик-профессионал, это позже он стал скульптором, в тридцать два года поступив в Мухинское училище. Год назад он уехал в Екатеринбург по разовому договору, предполагалось на месяц, но застрял на Урале, там его оценили, платили и платят сейчас очень прилично, заказы не прекращаются. Сергей оставил мастерскую на Осокова. «Сейчас, наверное, жалеет», – подумал погорелец.

Взглянув последний раз на свои работы, Осоков резко встал, развернул подрамники лицами к стене и пошёл жарить пельмени.

Поставив пельмешки на маленький огонь, Осоков пошёл в душ, с горечью отметив, что квартира без жильцов разрушается и требует ремонта. Он не смог вспомнить даже приблизительно, когда квартира подвергалась реновации последний раз, скорее всего, ещё при жизни родителей, лет семь назад.

Он часто с благодарностью вспоминал мать и отца, умерших в один год и оставивших ему эту квартиру. Сначала умерла мама, потом отец. Тот сильно болел, но причина смерти была в другом ̶ тоска. Отец не мог жить один, вдовцом. Родители Осокова были одним целым, они не могли друг без друга, даже в булочную за хлебом и пряниками ходили вдвоём; два ещё не старых учителя литературы, назвавших своего сына в честь пушкинского персонажа Евгением.

После развода с Мариной он несколько лет жил в своей старой холодной мастерской на Пушкарской, ему было трудно, не из-за холода ̶ не писалось, денег не было даже на оплату аренды студии, и он подрабатывал грузчиком в соседнем гастрономе. Пил. Слава богу, не долго. Неожиданно пошли заказы, в основном «низкий» дизайн, оформление ресторанов, наружная реклама. Только через год он очухался. Внезапно, перебирая свои старые работы; в частности, знакомый до последнего мазка портрет жены вдруг пробудил в нём жажду жизни, новый импульс, свежие силы. Он познакомился с Игорем и Надеждой ̶ владельцами галереи, начал выставляться, и у него стали покупать его живописные работы. А потом на одной из выставок он познакомился с Сергеем, тот сам к нему подошёл и предложил сотрудничать. Так Осоков неожиданно для себя стал скульптором.