Влада Билоус - Когда придёт Человек

Но при этом Лия забывала, что людей в стране гораздо больше, чем донестр. То, что граждане пропадали без вести и возвращались безголовыми в лесопосадках (донестры выбрасывали тела подальше от жилых районов), подстегивало бунты. Процветали секты, слухи, домыслы. Мало кто дома имел телевидение, откуда могли вещать провластные новости, и посему народ был почти что неконтролируемым.

Во время очередного протестного хода отчаявшиеся подожгли особняк Гронской.

Смерть Лии и её детей потрясла страну. Однако Гела не удивилась. Она видела все ошибки президента, понимала, что чем сильнее ты оттягиваешь резинку, тем больнее она ударит тебя по лицу. И в стране начался хаос.

Глядя на всё происходящее, ещё до инаугурации, когда было неизвестно, люди или анархисты убили президентскую семью, Гела сказала Владимиру: «Тот, кто убил Лию, теперь захочет и твоей смерти. Нам надо защитить династию». И, прислушавшись к совету Гелы, Гронский согласился увезти детей из столицы.

Владимир вышел из тени, но вышел в одиночестве.

Маргарита и Владимир познакомились, когда тот был интерном, а она попала в больницу со сломанной ногой. Рита не поняла, почему врачу, лечившему её, было немногим больше двадцати лет. Она тогда не знала, что донестрам ничего не стоило освоить высшее образование за пару лет.

Владимиру она сразу понравилась. У молодой женщины были светло-голубые глаза, почти что стеклянные, и лицо, будто бы постоянно выражающее презрение. Это и заставило Владимира обратить на нее внимание. Рита не поддавалась флирту и твердо дала понять, что о свидание с ней он может не мечтать.

Но Владимир был настойчив: он хотел влюбить в себя строптивую девушку из профессорской семьи. А ещё интерну показался милым годовалый сын девушки Миша (его приводили в больницу к маме).

Рита стала для Гронского вызовом. И через год они поженились.

Самым сложным для Владимира было признаться Маргарите, в том, кто он такой. Мужчина не знал, как отреагирует его молодая жена. Боялся.

Лия, тогда бывшая ещё наследницей, улыбалась, говоря: «Кажется, влюбляться в людей – семейное проклятие Гронских».

Больше всех на свете Владимир полюбил Мишу. Гронский стал для ребёнка любимым папой. Он нанимал мальчику лучших учителей, и с самого детства хотел сделать из Миши человека не глупее донестры, чтобы он, повзрослев, занял должность в правительстве.

Когда отец Лии и Владимира умер, старшая дочь взошла на престол. Своего брата, как опытного медика, она назначила министром здравоохранения: так Владимир мог воплотить свой проект с огромным размахом.

Конечно, Владимир любил свою семью, но в то же время он разделял работу и дом, никогда не отдаваясь быту полностью.

А Маргарита чувствовала, что что-то не так. Владимир придумал ей определенную роль и хотел, чтобы она её отыгрывала: она была идеальной матерью его сыновьям, пока тот занимал место министра.

Тогда он только придумал больницы, где донестры, выучиваясь за государственные деньги на врачей, могли бы работать и втихую есть безнадежных пациентов вместо того, чтобы делать это на улицах.

«Сейчас мы имеем запуганный народ, процветающие секты. Наше правительство забыло о том, кто такие анархисты. Но давайте рассуждать логически. Чем мы от них отличаемся? Мы так же едим на улицах, похищаем безвинных людей, а те становятся блеммиями.

Вы только послушайте… – на презентации открылась диаграмма. – Смертность госпитализированных в больницах составляет 1,9 процентов. Это люди, которые умирают от сердечно-сосудистых заболеваний, рака, старости, вирусных инфекций и прочего. Люди, которые так или иначе попадут в могилу. Допустим, мы поднимем смертность до 4,9 процентов. Этого хватит, чтобы накормить всех донестр-монархистов в стране».

Его идея была проста: донестры вычисляли тех, чья смерть не получит широкой огласки и ели их прямо в палатах. После эти тела кремировали.

Вместе с тем больницы укомплектовывались новым оборудованием, а донестры, в силу своих способностей, становились гениальными медиками.

Так в стране прошла медицинская реформа. В каждом городе появились центральные больницы. Информация обо всех пациентах хранилась в базах данных Министерства здравоохранения, и там уже высчитывался процент тех, кто никогда из этих новых больниц не выйдет.

Владимир из-за своей увлеченности был сам не свой. Вместе с архитекторами он сам проектировал здания. Рядом с каждым корпусом устанавливали морг и маленький крематорий. Всё работало по плану: убийства людей происходили рано утром, и те не успевали превратиться в блеммиев до кремации. Внутрь каждого тела вкладывали серебряную пластинку – это давало отсрочку появлению безголового.