Влада Билоус - Когда придёт Человек

– Звоните в полицию. В туалете труп.

Коллеги ринулись к нему.

Втроём они побежали за Женей, а следом персонал. В туалете стало тесно. В помещение набились люди.

– У него там г-г-голова оторвана, – сказал Женя, часто моргая глазами.

– Наш клиент, – констатировал Саша. Он посмотрел на Романа. Тот медленно втянул воздух с запахом крови. Два выходных. Он не ел, и ему нельзя было даже видеть тело. – Рома, погуляй пока.

– Но… – сказал было водитель, который уже начинал выходить из себя.

Саша бросил на него гневный взгляд. Он видел, как выражение лица друга менялось.

– Сейчас ГСБ приедет! – Саша подбежал к нему и стал шептать на ухо. – Их наберётся полная Восьмёрка! Я не смогу ничего тебе дать… Или в гараж иди, или домой. Быстро! Рома, прошу…

– Я видел девушку! – выкрикивал в это время санитар, вовсе не замечая спора Вознесенского и водителя. – Блондинка выбежала отсюда в слезах. Вы тоже её видели! Минут пять назад. Задержите её!

Кто-то из барменов кивнул и побежал.

Саша подошел к запертой кабинке и наклонился посмотреть. Недовольная толпа загудела. Он поманил пальцем к себе Петровича.

Павел посмотрел на тело и пробормотал себе под нос:

– Донестры…

– Всё в порядке, я судмедэксперт. Мы с вами сейчас ничего не трогаем! – громко говорил Вознесенский, поднимаясь с корточек. – Стараемся не стереть пальчики, ждем ГСБ! Ясно? До приезда следователей, пожалуйста, разойдитесь.

Прибывшая служба стала опрашивать Женю. Никто даже не заметил, что водитель исчез.

Саша оперся на умывальник в стороне. Он наблюдал за тем, как дежурные эксперт и криминалист снимали отпечатки, фиксировали фотоаппаратами и рулетками положение тела. Петрович стоял возле двери.

– Что скажешь? – спросил у Вознесенского мужчина в форме.

Саша посмотрел на него выпученными глазами. Он был будто не в себе от произошедшего.

– Тоха, ты ж понимаешь, что у нас фактически под носом и средь бела дня была донестра! – воскликнул он. – И кого она зацепила. Минин! Это ведь ваш следователь! Он, видимо, после Восьмёрки тут ужинал. Поужинал, блин… Им поужинали!

Тут другой ГСБшник, все это время допрашивавший Женю для протокола, посмотрел на Сашу и сказал:

– Мы должны за ним проследить теперь. Всё ГСБ съедется. Ха, а я никогда не видел, как труп оживает, кстати.

– Это тело превратится в безголового? – спросил Женя, перебивая ГСБшника.

– Это уже блеммий, – ответил Саша. – Теоретически. Да… Да-а-а, интересненько. – Он посмотрел на часы. – Вот видишь, всё как ты любишь, придется заступить на смену раньше.

У ворот остановилась машина Государственной службы безопасности, следом красная развалюха Павла Петровича, а за ними – белый фургон, что-то среднее между микроавтобусом и катафалком, служебный транспорт Восьмёрки.

За рулём сидел дежурный водитель. Женя впервые ехал в их машине. Ещё и рядом с телом безголового! Напротив него сидел Саша.

От кузова салон отделяла металлическая перегородка, покрытая серебром, в перегородке зияло окошко с посеребренной решеткой на нём. В углах Женя заметил старые пятна крови, но ничем отвратным не пахло, только мазутом, хлоркой и дорогими духами. Парень узнал их запах.

С ними ехали и санитары дневной смены.

Работа у них была немного другая: они только зашивали тела, собирали найденные останки, бальзамировали, но никого не сжигали. Всё потому, что безголовые просыпались только ночью.

Саша открыл дверь и вышел, за ним Женя.

Женю пробрало дрожью. Он будто бы увидел недвижимый пейзаж вокруг Восьмёрки в первый раз. С одной стороны – панельные дома с балконами и бельевыми веревками на них. С другой – роща высоких сухих акаций, где стояло больше пеньков, чем деревьев.

Роща эта дальше переходила в лесопарк, один из тех, куда все боятся ходить. Государственная служба безопасности предлагала его вырубить полностью, чтобы обезопасить граждан, но Министерство экологии начало протестовать и затея ничем не увенчалась.

А Восьмерка стояла, будто бы барьер между двумя мирами, между рощей и городом, миром безголовых и миром живых.

Санитары выкатили тело из машины и повезли в здание.

Следом за ними зашагали Вознесенский и Петрович в здание.

А Женя замер. Он обернулся на дома, обернулся на ГСБ. Увидел, что возле здания уже припарковано несколько машин. Видимо, людей съехалась куча.

Женя испугался, он вдруг подумал, а что, если он снова запустит огнем, куда не следует, опозорит себя и вылетит из этой работы пулей. Но тут парень сжал губы, нахмурился, и, стараясь не слушать свой страх, устремился вперед.