Виталий Конеев - Я, Иосиф Прекрасный

Когда в Риме начались казни родственников клана Юлиев —Клавдиев, Корбулон отказался от единоличной власти на Востоке, попросил Нерона прислать второго наместника и разделить шесть легионов на две армии. К тому же охранять границу от Понта Эвксинского до устья Евфрата было трудно. Хищные банды парфян непрерывно вторгались на территорию империи и грабили богатые города. Буферное государство Армения, независимость которого всемерно поддерживал Рим, часто предавало своего союзника, переходило под власть Парфии.

Разумеется, строгий, мужественный полководец презирал проконсула Пета, который приехал на Восток за лёгкой славой. В лагере он начал пьянствовать не только с военными трибунами, но и с рядовыми легионерами, за что получил от них постыдную кличку «отец солдат».

Парфянский царь Вологез поставил царём над Арменией своего родственника Тиридата. Пет выступил из провинции «Понт» в поход и потерпел поражение…

Нерон хотел надеть на ноги котурны, деревянные подставки, чтобы возвышаться над всеми в толпе свиты, но боялся, что мог запнуться. А бог не имел права запинаться, поэтому мастера сделали для императора особые туфли с необычайно высоким каблуком. Ходить в туфлях было неудобно, зато высокий каблук позволял Нерону смотреть сверху вниз на свою свиту. Это было хорошо. Но походка Нерона была некрасивой. Это заботило императора настолько сильно, что он забыл о гонце, о том, что узнал от него. В полном расстройстве чувств Нерон передвинул кифару, висевшую постоянно на его левом плече, на живот, и чтобы успокоить себя, начал играть и петь любимую «Ниобу». Пел, как обычно, три часа, стоя перед зеркалом и любуясь своим поющим отражением. Мысленно он был далеко от зала, наполненного скучными и неинтересными людьми. Нерон страстно хотел увидеть будущее, которое должно было наступить через тысячи лет, и себя в нём…

В образе скромного юноши Нерон возлежал на берегу тихой реки и вкушал амброзию. Слушал журчание воды. Как вдруг кусты раздвинулись и на поляну вышли красивые шаловливые девушки, неся на руках божественную кифару. Не зная Нерона, они, тем не менее, уверенно направились к нему и спросили:

– Не ты ли Август, стоящий значительно выше Юпитера?

Нерон встал на ноги, поправил на себе фиговый листок, скромно потупился и тихо ответил:

– Да, это я.

– Тогда прими кифару Аполлона. Он грозился, что покончит самоубийством, если ты откажешься играть на его кифаре.

– Дайте скорей! – взволнованно воскликнул Нерон. – Я не хочу смерти Аполлону!

– Боги Олимпа приглашают тебя выступить перед ними.

– Но я выше их, – мягко поправил Нерон. – Боги должны сами явиться сюда.

– А мы уже здесь, – прозвучал громоподобный голос Юпитера.

Громовержец раздвинул кусты и широким шагом вышел на поляну, добродушно улыбаясь Нерону. За Юпитером вышли все боги Олимпа, блистая обнажённой красотой своих изящных тел. Они окружили Нерона, горячо наперебой говоря о его великих талантах певца, кифареда, актёра, поэта, писателя, глашатая, оратора, наездника, олимпионика. Со всех сторон звучало одно слово «Великий». Венера, никогда не отличавшаяся между богами скромностью и умеренностью, игриво наступила ногой на ногу Нерона и хотела снять с него фиговый листок, разумеется, намекая на соединение. Здесь. В присутствии олимпийских богов. Однако Нерон, который всегда мечтал быть нравственным, непорочным юношей, каковым он часто видел себя во сне, с укором взглянул на блудливую богиню и строго сказал:

– Аморальность – не моя вера. Прими руки назад, а то стукну.

Юпитер, между тем, встав значительно ниже стоявшего над богами Нерона, сильным движением руки раздвинул туман, что скрывал противоположную сторону поляны. Взору Нерона открылись миллионы зрителей, в едином порыве ударившие в ладоши. А Юпитер, громовым голосом заглушая шквал аплодисментов, сказал зрителям:

– Сейчас перед вами выступит бог Август, стоящий значительно выше Вселенной!

И отступил в тень. Яркий свет был только над Нероном. Волнуясь, он кашлянул и с чувством, дрожа голосом, сказал:

– Во время своего пения я хочу показать тот танец и движения, которые были непонятны бестолковым сенаторам две тысячи лет назад. Смотрите и наслаждайтесь.

И он запел то и заиграл на кифаре то, что часто являлось ему во сне, делая невероятные движения ногами и бёдрами. А потом повернулся спиной к зрителям и начал крутить розовым задом, слыша громоподобный рёв восхищённых зрителей, понимавших настоящее искусство танца, песни и игры на кифаре…