Джеймс Шульц - Поиски шкуры собаки-рыбы

– Будьте поосторожнее, – сказал он, когда мы обменялись рукопожатиями со старой парой. – Двигайтесь ночью, и не рискуйте.

Когда настала очередь Питамакана попрощаться со старухой, она с жалобным криком обняла его и попросила Кента сказать, что сейчас ей хуже, чем было бы, когда ее родной сын навсегда покидал ее.

Когда мы сели в каноэ и начали грести, наши глаза были полны слез. Старая пара была очень добра к нам.

Чинук добросовестно выполнил договор с Кентом. Каноэ, которое он дал нам, было маленьким и легким, им можно было управлять вдвоем, хотя оно было слабоватым для того, чтобы выдержать штормы нижней Колумбии. К счастью, Бейкер Бэй был спокоен, когда мы достигли его следующим вечером, и свет полной луны, мерцающей через туман, позволил нам видеть берег и проложить курс. Миновав Чинук Пойнт, мы окончательно успокоились и повеселели. Впервые после смерти Ворона Питамакан запел песню волка.

Когда наступило утро прибыло, мы спрятали каноэ и спрятались сами в густом лесу на берегу и проспали там большую часть дня. Так мы и двигались, пока не достигли основания водопадов, где нам пришлось оставить не только каноэ, но и почти все, без чего можно было обойтись.

Питамакан принес в дар Солнцу даже свой лук со стрелами, прося его о том, чтобы оно дало нам возможность дойти до наших солнечных равнин. Мы знали, насколько длинный путь нам предстоит.

Так как все индийские лагеря находились на северном берегу реки, мы выбрали южную сторону, и ночь за ночью шли, экономно питаясь сушеной лосятиной, взятьй еще из зимнего лагеря. Иногда, когда мы были уверены, что никто не сможет услышать выстрел из ружья, мы могли подстрелить курицу или кролика, чтобы разнообразить наше меню.

Днем мы располагались в зарослях ивы или шалфея или просто в береговых дюнах, мы видели на реке многочисленные каноэ белых или индейцев, плывущих в обоих направлениях, но нас никто не видел.

Когда мы наконец оказались в том месте на Змеиной реке, где нас захватили якимы, наши запасы еды почти закончились, потому что несколько дней мы не могли охотиться из-за ого, что вдоль реки на всех быстринах были индейцы, которые ловили лососей. С большими трудами мы собрали достаточное количество плавника, чтобы сделать плот, на котором оружие и боеприпасы оставались бы сухими. Тогда, держась за плот одной рукой, мы рядом с ним, и течение несло нас вниз. Ночь была очень темной, а река, вздувшаяся от тающего снега, была холодной как лед. Все, что мы могли сделать – это грести свободной рукой и надеяться на то, что наш хлипкий плот не разлетится, наткнувшись на камень. Когда, наконец, плот вынесло на отмель, которая, как оказалось, находилась у восточного берега, мы были столь истощены и оцепенели от холода, что еще десять или пятнадцать минут в воде убили бы нас.

Взяв ружья, драгоценного тюленя и маленький сверток с одеялами, мы поднялись на берег и прошли всего в нескольких ярдах от двух хижин, где несколько индейцев ели жареных лососей. Дразнящий аромат жареной рыбы усиливал наши муки и позже мы признавались друг другу, что в то время нас не очень волновало то, что нас могут обнаружить – в столь ужасном состоянии мы пребывали.

Но следующим утром удача улыбнулась нам. Когда рассвело, мы оказались у потока вулканической лавы, где уже проходили несколько месяцев назад. На островке в излучине реки сидела стая лебедей, и когда я выстелил, моя пуля пронзила сразу двух крупных птиц.

Хотя это было рискованно, мы решили приготовить их немедленно. Питамакан поднялся на край долины и был на страже, пока я жарил птиц на костре из плавника. Нас, однако, ничего не потревожило. Когда мясо было готово, я дал ему знак, он спустился и мы отлично позавтракали. После этого мы заползли в ивовые заросли и проспали там до заката.

Мы больше не хотели рисковать быть обнаруженными, передвигаясь или готовя пищу при дневном свете. При первых серых предрассветных сумерках мы искали себе лучшее из возможных укрытий.

Выше водопадов реки Раненого Сердца мы вошли в лагерь Раненых Сердец, но их собаки даже не зарычали. Мы осторожно вернулись той же дорогой; и так как наступал день, мы должны были скрыться в соседнем лесу. Скоро оказалось, что это место находится рядом с тропой, по которой обитатели лагеря ходят за водой. Целый день люди ходили мимо нас туда и сюда, и иногда они смотрели прямо на то место, где мы лежали. Всякий раз, когда это случалось, мы задерживали дыхание и хватали ружья. Напряжение, в котором мы пребывали до самого заката, было очень сильным.