Мия Велизарова - Путеводная звезда. Книга 1

– Никак в гости? Милости просим.

– Темно у вас… – отец с сомнением оглядывался вокруг. Под ногами у них хрустел гравий, складываясь в замысловатый серпантин. Завиток влево, завиток вправо – и так до самого крыльца с мраморной балюстрадой.

– Хозяева уехали. Один я остался, за главного! – хохотнул шут, выделывая толстыми ногами замысловатое па. – Да вы не стесняйтесь. Будьте как дома!

Ханна во все глаза разглядывала дорожку. Может, просто игра теней. А может, и впрямь белые камешки сами-собой сложились в солнце с длинными спутанными лучами, бледная луна хмурила высокий лоб и журила расшалившиеся звезды, что крохотными цыплятами паслись вокруг нее.

Над головой у них тоже раскинулось звездное небо. Да такое глубокое, что у девочки даже голова закружилась.

– Дочка-то ваша, смотрю, совсем устала. Пора бы уже и баиньки?– понимающе протянул шут, наблюдая за ними во все глаза. – За лошадку не беспокойтесь, о ней у нас позаботятся, – он тихонько присвистнул, и отцовский скакун послушно направился в сторону конюшен.

Вдруг внезапно, средь ясного неба, полил проливной дождь.

Не ходи, не ходи, не надо… – чудилось Ханне в шепоте ветра, а дождевые капли тараторили что-то, не разобрать.

– Уф, ливень какой! – прикрываясь своими масками, шут поспешил к крыльцу, на ходу оборачиваясь и нетерпеливо всплескивая руками. – Что ж вы не заходите? Промокните же до нитки, еще и заболеете!

Темные двери распахнулись настежь. Внутри тотчас, как по волшебству, зажглись свечи, даже музыка заиграла. Потянуло таким ароматом жареного, печеного и сладкого, что животе Ханны предательски заурчало.

Проходя мимо шута, девочка поймала на себе его пристальный взгляд, от которого у нее сердце ухнуло в пятки. Или ей почудилось, будто за прорезями маски притаилась беспросветная пустота?

Внутри пол был выложен черно-белым кафелем, как огромная шахматная доска. Да и скульптуры по углам чем-то напоминали фигуры, которым отец пытался ее научить. Пахнущие воском двери плотно захлопнулись, стоило им повесить одежду на высокую вешалку. Глухо звякнул замок, как в поставленной ловушке.

Попались.

Чистить камины – то еще удовольствие. После них ладони и передник Ханны чернее черного, а на губах чувствовался привкус золы. Чтобы хоть как-то скоротать время, девочка представляла себя Золушкой, которую снова оставили дома одну.

Намели кофе на неделю, почисть камин, посади под окнами шесть розовых кустов…

– Пошевеливайся, мышь!

Шут возымел привычку появляться ровным счетом из ниоткуда. Его богатый бархатный камзол то и дело менял цвет, становясь то синим, то пепельно-серым, то черным, сливаясь с затаившейся по углам густой темнотой.

– Совсем разленилась. Смотри, сама пылью зарастешь!

И нарочно вешал на нее паутину, которую Ханна до смерти боялась. В последнее время характер у него стал совсем скверным. Может, это оттого, что к ним уже давно не заезжали гости?

В воздухе разливается аромат ночных цветов, слышится перезвон колокольчиков. Не тех, что нашиты на разноцветную одежду паяца, других. Заслышав которые, шут заметно бледнеет, хотя лицо у него и без того отливает пудровой белизной. Ханне тоже жутко, но она рада: она не даст свою маленькую гостью в обиду.

Смахнув ошметки клейких нитей с волос, Ханна принимается еще усерднее натирать огромный каменный глобус на полу в библиотеке. У отца стоял такой же, только поменьше, из красного дерева. Девочка любила водить пальцем по изогнутым линиям границ, слушать отцовские рассказы о путешествиях. И с нетерпением ждала заветной отметки двенадцать: отец обещал, что тогда она станет достаточно взрослой, а он подзаработает денег, чтобы вместе отправиться в кругосветное плавание.

Украдкой она проводит ладонью по отполированному до холодного блеска лазуриту. Совсем как бусы, доставшиеся ей от матери. Им украшена большая часть шара, а сама земля похожа на лоскутное одеяло. Красные, бурые, желтые кусочки мозаики, волосяные узоры на камнях, названия которых Ханна не знает. И даже не догадывается, где на этом огромном шаре затерялась маленькая она. Одна.

После глобуса нужно было вкарабкаться на лестницу и протереть полки, все до единой. А их девочка насчитала около трехсот! По одной на каждый день года. Каждый день словно целый год. И книг на каждой стоит не счесть. Хорошо, что отец научил ее читать. При желании, можно и весь мир объездить, не выходя из комнаты, – любил повторять он в ответ на просьбы дочери взять и ее с собой. Пусть ворота стояли закрытыми, но вечерами Ханна отправлялась то к жарким берегам Африки, то на далекий континент, где деревья не дают тени, то вдыхала аромат свежескошенного сена и парного молока на уютной ферме.