Александр Куприн - Бармен из Шереметьево. История одного побега

— Ну послушай — есть способы уехать легально. Надо жениться на еврейке. Поедешь в Бобруйск или в Черновцы — оттуда выпускают на ура. Сходи в свою эту армию, и начнем тебе искать вариант, — неубедительно говорил дядя, но Димка его не слушал — в восемнадцать лет два года кажутся вечностью, а ему очень хотелось сбежать немедленно.

— Чего ж ты сам-то тогда не уехал? — простодушно поинтересовался он.

Ответить на этот вопрос невозможно — не рассказывать же подростку о своих поражениях на этом пути, о том, что родной дядя является информатором КГБ, о том, что его, поневоле знакомого с методами работы этой организации, теперь вообще никто и никогда из страны не выпустит.

— Так я как-то и не хотел, — вновь соврал Влад, тяжело вздохнул и отвернулся.

А племянник ушел в армию.

Никакого конкретного плана, конечно же, у Димки не было. А было подспудное, интуитивное желание оказаться на границе. Как именно он эту границу пересечет, он пока не знал, но эта сила притяжения направляла и контролировала все его поступки, все действия. Именно эта сила и погнала его после армии во Владивосток, где, как ему казалось, можно устроиться матросом на судно и спрыгнуть в каком-либо иностранном порту. Идею ему невольно подкинул сослуживец, старший брат которого служил в торговом флоте. Историй об этом брате было великое множество — о приключениях в иностранных портах, о любви смуглой кубинки, об огромных деньгах и прочее. Димке хотелось верить в эти полные несовпадений и логических тупичков, но такие восхитительные рассказы. Как раздираемый подозрениями супруг порой склонен сам додумать вранье своей гулящей половинки, он довольно долго заставлял себя принимать все эти сказки на веру. Но в конце концов стал склоняться к мысли, что три четверти услышанного — низкохудожественный мусор. Разочарованный Димка решил вырвать эту морскую тему с корнями из своей головы и забыть, как вдруг в гости к казарменному сказочнику приехал его брат — сухощавый одессит по имени Стас, моторист контейнеровоза «Сальватор Альенде». Выяснилось, что по меньшей мере половина казарменных сказок — чистая правда. Раскрыть суть своего интереса Дима не мог и поэтому принялся детально расспрашивать о зарплате. «Рядовой моряк торгового флота — матрос, моторист, электрик, повар и т. д., на судах Министерства морского флота получает в месяц примерно 100–120 рублей зарплаты, — пояснил Стас, — но если судно пересекает границу, то моряку положена дополнительная выплата, которая составляет 22,5 % от его советской зарплаты. Когда же судно заходит в иностранные порты, то эти 22,5 % можно получать валютой порта захода: если в Германию, то в дойчемарках, в Болгарию — в болгарских левах, в Турцию — в турецких лирах, в Грецию — в греческих драхмах и т. д. Платят еще дополнительно чеками за мойку трюмов на сухогрузах после кубинского сахара, мойку танков на танкерах, раскрепление и закрепление контейнеров на контейнеровозах по 25 копеек бонами за каждый контейнер. Боны следует продать на берегу перекупщикам из расчета один к пятнадцати, и, таким образом, матрос полулегально получает в среднем 450–550 рублей в месяц. Можно, конечно, истратить все чеки на джинсы и сигареты во внешторговом „Буревестнике“, а потом самому перепродать — тогда получится еще больше, но мне лень, да и впадло фарцевать», — признался Стасик.

Картинка получалась завораживающая. «Даже если сбежать сразу не получится, то хоть деньжищ заработаю», — сладко размышлял Дима. Печалило то, что, по словам Стасика, без серьезного блата устроиться на загранрейсы в Черноморском пароходстве было немыслимо, и Димка решил испытать судьбу на Тихом океане — так сразу после дембеля бывший солдат оказался в ветреном Владивостоке.

Очень быстро выяснилось — устроиться можно лишь на тральщики или лесовозы, что ходят к Северу и возвращаются во Владик. Ни о каких вакансиях на торговые суда дальнего плавания в отделе кадров пароходства не знали. С отчаянья Димка решил записаться на рыболовецкий сейнер, приписанный к конторе со странным названием «Рыбакколхозсоюз».

— Не нужно тебе это, пацан, — медленно, после паузы, сказал ему старый кадровик, разглядывая открытое и чистое Димкино лицо, — озлобишься только.

— Это почему?

— Ну ведь есть же у тебя знакомые, что мотали срок? Есть же? Рассказывали про порядки в зоне? Ну вот эти корыта с дизелями — они как зона общего режима. Убить не убьют, но надломят. А ты чего вообще от моря ищешь?