Тодор Кондов - Передает «Боевой»

«В дворцовых кругах отрицают, что царь ездил к Гитлеру. С германской стороны оказывается усиленное давление с целью втянуть Болгарию с ее армией в войну против СССР».

Был ли Борис III доволен развитием событий в «собственном» царстве?

Он делал все возможное, чтобы втянуть «свою» армию в войну против СССР. Но его близкие и доктор Пеев знали, что царь нервничает.

У него повторялись нервные припадки. Он кричал, что разгонит негодных генералов, не имеющих ни авторитета, ни войск.

Генерал Михов рапортовал своему августейшему государю, что части небоеспособны.

Генерал Даскалов с грустью констатировал, что ни одна болгарская рота не будет боеспособной на фронте вне Балканского полуострова:

— Ваше величество, если мы оторвем болгарина от его нивы, он будет смотреть только назад.

— Ваше величество, извините за откровенность, хоть это и неприятно, — рапортовал командующий Фракийской армией, — влияние коммунистов непреодолимо.

Царь смотрел помутневшим взглядом куда-то в пространство.

— Как так… После двадцать третьего… двадцать пятого года… весь их актив, все их руководящие кадры ликвидировали. Еще Кимон Георгиев считал, что ни одна партия, включая красную, не имеет опоры в массах после девятнадцатого мая. Это необъяснимо, генерал!

— Ваше величество, — с тревогой делился с ним Никола Мушанов, о котором было известно, что, несмотря на свое англофильство, он согласен воевать, лишь бы война велась против большевиков, — мы потрясены фактами: наша интеллигенция, за исключением маленькой группы легионеров генерала Лукова и Жекова, вся за большевиков.

— Я не потерплю, чтобы оборванные сельские учителишки диктовали в моем царстве! — кричал царь в своем кабинете во время послеобеденного отдыха. — Я не прощу глупцам, которые позволили большевикам сохранить свое влияние в моем царстве!

— Государь, внимательное изучение полицейских досье каждого десятого солдата действующей армии заставляет меня подозревать в нем потенциального большевика, — рапортовал полковник Костов, известный всем начальник РО военного министерства. — Мы произвели проверку офицеров запаса, а без них невозможно представить себе армию. Каждый третий из них заражен большевизмом.

— Хочу воевать! — вопил царь, беспомощно оглядываясь. — Хочу воевать! А получается так, что мне нужно опасаться собственной армии! Уж не запачкан ли красным и мой лейб-гвардейский полк? Прикажу сшить им мундиры синего цвета!

— Так точно, и в лейб-гвардейский полк проникли красные. Устраним их, как только заметим…

— Ваше величество, святейший синод присматривается к верующим и своим оком и ухом улавливает чаяния христолюбивых болгарских чад, — говорил без апломба и пафоса варненский митрополит Иосиф, который в то время совершал поездки по своей епархии, посещал сборища легионеров и «христианские» общества, произнося туманные речи и открыто демонстрируя свой крайний шовинизм. — Царь и наш владыка, мы не можем рассчитывать на весь народ. При всех обстоятельствах необходимо удерживаться от вступления в войну, особенно против России.

— Ваше высокопреосвященство, мой отец сумел послать этот же народ сражаться против моего крестного Николая II.

— Государь, тогда действовали три фактора в пользу его величества Фердинанда: инерция войны, одинаковый политический строй в обоих царствах и то, что большевизм в России еще был слаб, а в Болгарии социалисты только агитировали и собирали силы.

Царь простонал:

— Ваше высокопреосвященство, молитесь за меня, неспособного помочь своей родине.

Владыка прочел «очистительную» молитву и продолжил:

— Ваше величество, пусть ваша беспомощность превратится в силу, пусть ваш народ узнает, что вы не хотите ввергнуть его в войну, пусть люди начнут молить бога за вас, тогда вы найдете способ помочь своей высочайшей личности и Германии.

Царь дрожал от нервного возбуждения, а митрополит отправился в синод докладывать об этом разговоре. Советники владыки в панике обходили министерства, полицию, дома сановных политических лидеров, надеясь получить ответ на единственный страшный для дворца вопрос: «Действительно ли влияние коммунистов настолько сильно, что это угрожает распадом армии при первом же столкновении с красными дивизиями? Таково ли внутреннее положение, что нам грозит революция, если мы пошлем войска на Украину? »

Начальник отделения «А» при дирекции полиции Никола Гешев, по мнению царя, был самым надежным информатором. Он не мог ему не верить. Этот человек словно существовал для того, чтобы убивать коммунистов, раскрывать их заговоры, укреплять трон и династию.