Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

— Нам пригодится, а то ни одного пулемета нет, — пояснил я, спрыгнув на настил эстакады и отряхивая руки. — Пойдем, пожалуй.

Гейрскёгуль, кажется, уже закончила свой молчаливый диалог с мертвым атаманом. Я ждал, что она плюнет на труп, но вместо этого девушка нагнулась и резким рывком сорвала с его шеи золотой медальон в виде свастики, украшенной какими-то крупными прозрачными камнями. Деловито стащила с пальцев многочисленные перстни, сунула в карман, и направилась к следующему мертвецу.

— Молодая девка, а повадки мародерские, — с осуждением проводил ее взглядом Герт. — Хотя, что удивляться. Дагфинн тем только и занимался — шарил по брошенным городкам, ломал сейфы, искал кубышки, вскрывал могилы, ну, и все прочее — что там еще ценного.

— Они же не местные?

— Нет. Я так понял, из рыбаков с северных атлантических островов — они же сразу после катастрофы смекнули, как можно поживиться, и давай тут шарить. Целые поселки на побережье основали, тащили добычу. Правда, немного погодя карантинщики их прижали и разогнали. А последние годя снова стали тут шастать — нашли лазейку, что ли. Мы-то не особо с ними контачим, не любят их здесь.

— Понятно, за что. А насчет лазейки — похоже, что контрабандисты себе покровителей в самой Карантинной комиссии нашли, получили карт-бланш.

— Может быть, конечно. Хотя бандитов пусть грабит, не жалко, — махнул рукой гардариканец. Правда, снова осмотревшись, он почесал в затылке и смущенно кашлянул. — Э-э-э… хоть и сукины были дети, убийцы и ублюдки, как-то нехорошо оставлять вот так вот.

— Не по-христиански?.. — с легкой насмешкой поинтересовался я.

— Причем тут христианство, черт подери? Просто, придет потом сюда кто — да хоть бы и я сам за танком — а тут эдакое смердилище, как на бойне…

В самом деле — до деревни ведь рукой подать. Здесь даже играют детишки, если вспомнить слова Ромики. Более того, относительно недалеко, за тем лесом, сейчас устраиваются на новом месте наложницы, которых насильно взяли разбойники, валяющиеся сейчас под ногами в виде обожженных трупов. Их женщины и дети. Что они подумают, если вдруг окажутся здесь?

— Ты прав. И, кажется, я видел там, у края цоколя, подходящее место.

Мы с Гертом порядком запыхались, перетаскивая за ноги тяжелые мертвые тела, и с последними обходились уже совсем неделикатно. Как ни странно, так и не проронившая ни слова скандинавка тоже присоединилась к нам, и ее помощь оказалась совсем не лишней.

В зарослях бурьяна на склоне лежали штабелями замшелые бетонные плиты, балки и блоки, когда-то подготовленные для строительства. Между крайними штабелями образовалась узкая щель ярда в полтора, которую мы и превратили в усыпальницу, повалив по паре блоков впереди и сзади. Побросав тела разбойников вниз, мы с помощью пары ломов, раздобытых на танке, задвинули сверху широкую бетонную плиту с крайней стопки, и утерли вспотевшие лбы.

Никто не захотел сказать надгробную речь.

У наших ног осталась внушительная куча трофейного оружия. Я и так был нагружен пулеметом и барабанами, но Герт, придерживая под мышкой завернутую в куртку голову, выбрал себе пистолет какой-то незнакомой модели, а скандинавка увязала ремешком и взяла с собой несколько богато инкрустированных серебром и камнями кинжалов, спрятав остальное в бурьяне.

На обратном пути все молчали.

Как заворачивать к дому, где нас поставили на ночлег, я запамятовал, поэтому направился прямиком по главной улице к площади у церкви.

Наш трехбашенный Т-28 возвышался там же, где я его оставил — рядом с коновязью у корчмы. Напротив стоял Т-26 Герта. От вчерашних столов с лавками и навеса уже не осталось и следа, и лишь утоптанная земля напоминала о зажигательных танцах. С трудом подавив воспоминание о том, как легко и свободно вращалась в руках талия принцессы, я свалил пулемет и связку барабанов на землю рядом с танком, и перевел дыхание.

— Золтан!

Легка на помине — Грегорика окликнула меня с галереи. Поднявшись по ступеням, я увидел необычную картину: принцесса стояла на коленях с совком в руке, деловито отмеряя на весах порции крупы и муки, которые Брунгильда, тоже в поте лица, фасовала по бумажным кулькам и складывала в торбы. Рядом громоздились горшочки и стеклянные банки с маслом, солониной и прочими съестными припасами.

— Что это вы делаете?

— Готовим запас провизии. Кто знает, насколько долгим окажется предстоящее путешествие ╛- нужно подготовиться, как следует. Крестьяне предоставили нам все, что я попросила, осталось только упаковать и погрузить на танк. — Грегорика сдула выбившуюся прядь волос, утерла лоб тыльной стороной ладони и продолжила: — Вам, наверное, не раз приходилось этим заниматься в экспедициях?