Алексей Козлов - Лихтенвальд из Сан-Репы. Том 3

– Да где ты её надыбал?

– В Хорватии! Несмотря на то, что в поисках своего я эта женщина перепробовала небывалое количество мужчин, мои симпатии были на её стороне. Я не мог не поощрять доступными ему методами столь упорное стремление к совершенству и гармонии. За доброту и лояльность в то время мне было широко и обильно воздано теми эфемерными и быстро портящимися удовольствиями, какие здоровые мужчины делят со здоровыми женщинами. Причудливая игра половых инстинктов и воспитательных методов педагогов-новаторов с крепкими шевелюрами! У неё с математикой нелады – на одно одевание два раздевания! Ах! Мила Навзнич! Мила Навзнич!

Кропоткин нахмурился. Под видом настоящей любовной истории ему влуживали бородатые анекдоты.

– Ладно! Не надо вдаваться в прострацию, – сам улетел в эмпиреи Кропоткин, видя отчаянье товарища, – постарайся забыть и вообще… Больше цинизма, господа! Раз! Раз! Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Напра… нале… ву!!! Агам Арш!

– Куда? – схватил за фалду задумавшегося канатоходца Нерон.

Внизу ахнули, хотя понимали, что тут тщательно подготовленный трюк.

– Чёртова проволока! Не доведет нас до добра шуточки с этими кретинами! Шеф играет с огнём! В сорок первом году такие же шуточки немецких лётчиков с девицами на фанерных этажерках приводили иногда к беде! Мы дошутимся!

Нерон уставился в ошалевшие глаза Кропоткина, извивавшегося на проволоке, и гадливо засмеялся.

– Я им ещё покажу своё лучшее шоу! – погрозил в пространство Нерон.

– Что вам угодно, – ласково рокотал ищущий жизненного равновесия Кропоткин, – нарывы святого Маэля, Парижская лихоманку 1602 года, Кубинский сифон? Могу предложить быстродействующий токсикоз Манго-Джерри, дивную лепру Траппа, сухотку Фредди Крю, знаменитый Нью-Йоркский энцефалит, святую Токийскую экзему, злокачественную дифтерию Добронравова?

– Всё! Всё! – было ему ответом, – Не надо мелочиться! Колом обойдусь!

Наутро угроза была выполнена.

Чудный день, солнечный и тёплый надвигался на город.

Воссев на мула, жестикулируя и активно проповедуя на остановках свою новую веру, по седьмой линии Патарстона, двигалась странная процессия. Пётр Пустынник в медвежатине на голое тело ехал первым верхом на мускулистом осле, преступавшим мелкими шажками. Второй шествовала святая дева с красными щеками и таким же носом. Ко всему прочему она была оснащена крыльями за спиной. Даже сквозь бездарную шпаклёвку было видно, что она чертовски красива. Грудь Терпсихоры и ляжки Дианы могли бы свести с ума кого угодно. Процессию замыкала связанная рабыня в набедренной повязке. Руки у неё были связаны верёвками. Смеркалось. Было страшно, по-зимнему холодно, и дама в перьях шокировала многих. Первый был кос, вторая хрома, третья безумна. По крайней мере, так выглядело со стороны. Сколько душевных усилий потребовало это перевоплощение – никто не знает и никогда не узнает, но мы только можем предполагать, кем были эти люди. Если они на самом деле были людьми…

Сзади процессии, извергая клубы вонючего дыма, ехал настоящий английский клёпаный броневик с резными башенками, похожим на стрекозу благодаря огромным окулярам, типом в люке. Они свернули и скоро оказались перед наглухо закрытыми воротами, отделявшими бывший институт благородных девиц, а ныне святую святых власти —Патершуз.

Патершуз был в прощлом институтом благородных девиц. Однако с тех пор, как последние девицы обрели вечный приют на заграничных кладбищах или отрогах Барнанкалья, в здании поселились чиновники.

Об этом, конечно, знали наши приятели.

Их уже стерегли цивильные граждане сан Репы, в шляпах с чужой головы и в одинаковых плащах с чужого плеча.

Агенты бросились к табору, и первой на их пути оказалась баба, знакомая по служебным фотографиям.

С криком: «Насилуют! Смерды!» она распустила на груди до пупа свою ротонду и широко расставила руки в перчатках и ноги в чёрных сапогах. Под располосанным платьем, как это принято у приличных женщин, у неё ничего не было.

Вряд ли, мы уважаемые читатели, узнаем в этой разнузданной особе рафинированную Ленни Рифлен, а если узнаем, то только внимательно приглядевшись к её не на шутку изменившемуся облику.

Охранники разом выбросили из штуцеров липкие сети, и сети на секунду накрыли ослов и людей. Бросившись вперёд, бравая команда скоро убедилась, что под сетями барахтаются ослы и три полковника без штанов, невесть как туда попавшие, причём один полковник был с предварительно проломленной головой. А тут и на саму охрану гомонящий тип накинул сетку.