Ал Райвизхем: Три мушкетера (с половиной)

- Вот блин, дерьмо! - выругался он. Поняв, что затея не совсем удалась, кардинал избрал другой более хитрый и извилистый путь. Придя в свои апартаменты, он написал анонимное письмо королю, в котором Его Величеству, закоренелому педику и безнадежному рогоносцу, предлагалось узнать у королевы, то бишь Ее Величества, не отдала ли она алмазные подвески Его светлости герцогу Бекингэму, вместе со своей честью. Кончалось письмо странным и не к месту сообщением о том, что канцлер Сега сегодня утром посетил венерический диспансер.

Короля очень заинтересовало это анонимное письмо, написанное на гербовой бумаге Его Высокопреосвященства и доставленное первым помощником кардинала, неким графом де Рофшором, имевшим обыкновение гулять по городишку Менге, из-за чего Д’Арнатьян его долго искал, размахивая пулеметом, желая указать ему на недопустимые для дворянина манеры.

Прочитав письмо полностью, король пришел в такое волнение, что прихлопнул сразу трех мух, не отрывая крылышки. Заодно, король подписал смертные приговоры трем воришкам, которые обвинялись в том, что они украли рулон туалетной бумаги.

- Что это значит? - орал король на Сегу. Что вы делали в диспансере? Отвечайте! - завизжал король, приставив мегафон к уху Сеги.

- Выполнял Ваше поручение, - отрапортовал Сега, - Следил за королевой.

Король пригласил королеву.

- Что все это значит? - орал король на свою супругу, которая закатывала глаза к потолку и клялась, что ничего не знает. - Что Вы делали в диспансере?

- Искала подвески! - немедленно нашлась королева. - Я их потеряла месяц назад, думала там обронила.

- Ах, искала подвески! - скривившись, произнес король. - А, по-моему, Вы искали там кого-нибудь, чтобы отдать ему свою честь! - заорал король. - Если через десять дней на балу в ратуше на Вас не будет подвесок, - многозначительно заявил король, успокаиваясь от мысли, что наконец-то он избавиться от этой сучки, а приданое возвращать не надо, - Тогда у меня не будет жены! - закончил король, пиная Сегу.

- За что? - зарыдали королева и канцлер. Но король был неумолим.

У королевы не было другого выбора, и она послала за своей верной служанкой, Констанцией де Бонасье, которую все во дворце почему-то называли ласковым и нежным именем «Подстилка».

- Я погибла, - сказала королева, устремляя взгляд на служанку. А если подвесок не будет, может раскрыться и наша с Вами интимная связь. Так что, необходимо, чтобы кто-нибудь привез эти чертовы подвески, мать вашу так, - выругалась королева по-испански.

Констанция Бонасье, деловой и половой партнер Д’Арнатьяна, прибежала к нему и потребовала доставить подвески королеве. Д’Арнатьян вначале отказывался, на том основании, что это опасно, но затем, подумав о стоимости подвесок, сдался.

Д’Арнатьян пришел к своим друзьям и поделился благородной и бескорыстной идеей помочь королеве. При этом он ни словом не обмолвился о подвесках.

Однако Отос вдруг захромал и сказал, что доктор прописал ему отдых на две недели, и вообще, ему надо навестить тяжелобольную тетю, которую хватил безнадежный паралич.

Амарис вдруг стал глух на ухо, словно у него попросили в долг.

Лишь храбрый Потрос поддержал Д’Арнатьяна, узнав, что его по дороге будут кормить.

Д’Арнатьян раздумывал. Если рассказать друзьям о подвесках, то они потребуют долю. С другой стороны, ехать в одиночку было страшновато.

Пока он раздумывал, ему принесли приглашение на встречу с кардиналом. Д’Арнатьян обычно выбрасывал подобные письма в урну, но в письмо был вложен вексель на два пистоля.

Договорившись с друзьями, что те в случае чего спасут его (пообещав поделиться двумя пистолями), наш герой отправился к кардиналу, предъявлять вексель.

Кардинал встретил Д’Арнатьяна в спальной, на ходу поправляя сутану, чтобы тот не увидел под ней того, что на языке проституток называется «сбруей и поркой», а именно: костюм для мазохистов с полным комплектом розг.

Гасконец первым делом потребовал оплатить вексель. Когда два пистоля ласково зазвенели в кармане Д’Арнатьяна, он поздоровался с кардиналом.

Кардинал попросил позволения Д’Арнатьяна переодеться. Через минуту в комнату ввалился истинный священник и первый министр: генеральские лампасы, погоны с десятью звездочками, папаха внушительных размеров из норки и клоунские башмаки. Кроме того, на кардинале были темные очки, а на груди висел огромный жестяной крест. На боку висела внушительных размеров шпага с удлиняющимся лезвием. На правом предплечье сверкал череп с сигарой во рту, за спиной висела гитара с порванными струнами. Словом все как обычно, когда кардинал выступал по телевидению с рекламой очередного налога.