Николай Харин - Д'Артаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)

Николай ХАРИН

Д'Артаньян в Бастилии

(Снова три мушкетера - 2)

Глава первая

Вести из Тура

Дороги Франции во времена короля Людовика XIII были небезопасны: помимо военных отрядов, карет, и торговых обозов, кроме путешествующих дворян, курьеров, скачущих во весь опор с важными донесениями, а также податных чиновников - габелеров <����Сборщики налога на соль. Каждый подданный короля должен был раз в год покупать определенное количество соли. (Здесь и далее примеч. автора.)>, по ним передвигались негоцианты и мелкие торговцы. По этой же причине разбои и грабежи на дорогах являлись делом обычным и никого не удивляли. Впрочем, не только конные экипажи и повозки катили из города в город, стараясь достичь цели до наступления темноты и укрыться за городскими стенами или, на худой конец, найти пристанище в придорожном трактире.

Шли и брели по землям Пикардии и Пуату, Нормандии и Прованса, Оверни и Артуа запыленные путники - странствующие капуцины, крестьяне, разорившиеся ремесленники и нищие. Этот люд не представлял никакого интереса ни для любителей поживы, ни для агентов кардинала, видевшего своих врагов главным образом среди аристократов.

По этой причине почтенный мэтр Базен в скромном платье небогатого горожанина ехал потихоньку верхом на понуром ослике, не привлекая к себе внимания ни первых, ни вторых.

Впрочем, слуге Арамиса следовало остерегаться третьей опасности: пристального ока отцов-иезуитов. Но об их методах, да и о том, как избежать внимания последователей дона Игнатия Лойолы, он был предупрежден человеком, знавшим об их приемах не понаслышке. Человеком этим, разумеется, был его бывший господин - Арамис. Мы говорим "бывший" единственно оттого, что послушнику монастыря, собирающемуся принять сан, не приличествовало иметь лакея, поэтому Арамис его и не имел. Вместе с тем мэтр Базен, провидчески предполагая, что его господин непременно далеко продвинется в церковной иерархии и в недалеком будущем сделается по меньшей мере епископом, по-прежнему считал себя состоящим у него в услужении.

Таким образом, по прошествии некоторого времени, потребовавшегося, чтобы не торопясь добраться до известной читателю булочной Дюпона на улице Скорняков в Type, он решил отдохнуть с дороги. На исходе второго дня по счастливому стечению обстоятельств его отыскало письмо, написанное на хорошей бумаге, изящно сложенное и запечатанное нарочито небрежно, которое и было передано ему булочником. Получив его, мэтр Базен не спеша возвратился в Нанси.

Низенький и незаметный, этот человечек был просто бесценен для Арамиса. Достойный мэтр Базен обладал даром не привлекать к себе внимания. Любой взгляд рассеянно скользил по его упитанной фигуре, не оставляя в памяти наблюдателя ровным счетом никакого следа, и переносился на какой-либо другой, более яркий или запоминающийся предмет.

Из сказанного выше понятно, что только роковое стечение обстоятельств могло помешать мэтру Базену благополучно справиться с порученным ему делом. А так как рок или то, что называют судьбой, действует в этом лучшем (или худшем - о вкусах не спорят) из миров отнюдь не вслепую, заметим мы, полагая вслед за многими выдающимися умами, что миром правит скорее закономерность, чем случайность, что бы на этот счет ни говорили скептики, то письмо Арамиса дошло до герцогини, а ответ ее был своевременно получен им десять дней спустя, если вести отсчет времени с того момента, как мэтр Базен покинул Нанси.

Письмо герцогини, написанное достаточно редким шифром, секрет которого, очевидно, был известен адресату, содержало в себе следующее:

Милый кузен!

Мы не виделись целую вечность, а время в провинции течет так медленно, что этот срок кажется еще большим. Не знаю, впрочем, что может быть длиннее вечности. Итак, человеку кажется, что он во Франции, но он всего лишь в провинции. Ведь он не в Париже...

Из этого Вы можете заключить, что я тоскую. Но все же не слишком опечалена, так как события развиваются. Благодарю Вас за последние новости о тех, кто интересуется моей незначительной персоной. Они, право же, переоценивают мою осведомленность. Однако Вам, милый кузен, я могу рассказать больше о бедной девушке, а точнее - даме, которая произвела такой переполох в вашем обществе. Она и впрямь с юга, и ее отец был тем, за кого его принимают. Отсюда следует, что умение его было велико и искусство непревзойденно... Дочери он хотел передать все, что мог и умел, но... Предположим, милый кузен, я стала бы брать у Вас уроки фехтования! Означает ли это, что я смогла бы в короткое время сравниться с Вами в этом искусстве? В интересующем же нас (и Ваших наставников) случае речь идет об искусстве куда более серьезном... Здесь человек дерзновенно бросает вызов Создателю!