Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

— Отцепись! Она моя.

Но паника удвоила силы Джона, и через минуту Сэм оставил его в покое. Он не мог тратить силы на борьбу с другим человеком, сильнее его.

Они держались за веревку во враждебном перемирии.

— Что случилось с Питером Миллером? — спросил Джон Тейт.

— К дьяволу Питера Миллера! — рявкнул Сэм.

Вода была холодной и темной, и оба рисовали себе, что может таиться у них под ногами. Стая чудовищных тигровых акул в этих широтах всегда следует за кораблем в надежде на отбросы и содержимое ведер с экскрементами, которое выплескивают за борт. Сэму приходилось видеть страшилище размером с полубаркас «Леди Эдвины», и сейчас он вспомнил об этом. Почувствовал, как тело дрожит и съеживается от холода и ужаса, представил себе ряды острых клыков, способные раскусить его надвое, как он раскусывает яблоко.

— Смотри!

Джон Тейт подавился: вода ударила его в открытый рот и заглушила слова. Сэм поднял голову и увидел вблизи в воде темный страшный бугор.

— Чертов Фрэнки вернулся, чтобы найти нас, — проворчал он, стуча зубами. Они в ужасе смотрели, как галеон движется на них, становясь с каждой секундой все больше. Наконец он закрыл все звезды, и они услышали голоса на палубе.

— Видите что-нибудь, мастер Дэниел?

Оклик капитана.

— Ничего, капитан, — прогудел с носа голос Большого Дэниела. С палубы почти невозможно разглядеть в темной воде бочку и две головы возле нее.

Галеон прошел, их ударило кормовой волной, и они закачались в кипящей воде, глядя, как удаляется кормовой огонь.

Дважды за ночь видели они этот огонь, но каждый раз корабль проходил все дальше от них. Много часов спустя, когда рассвело, они с ужасом ожидали, что увидят «Решительный», но корабля не было в поле зрения. Должно быть, на корабле посчитали их утонувшими и вернулись на первоначальный курс. Оцепенев от холода и усталости, они с трудом держались за неустойчивую опору.

— Земля там, — прошептал Сэм, когда волна подняла их и они смогли увидеть темные очертания побережья. — Близко, легко доплыть.

Джон Тейт ничего не ответил, он молча смотрел на Сэма покрасневшими опухшими глазами.

— Это твой лучший шанс. Ты силен и молод. А обо мне не беспокойся. — Голос Сэма от соли звучал хрипло.

— Ты не избавишься от меня так легко, Сэм Боуэлз, — прохрипел в ответ Джон Тейт, и Сэм замолчал. Он берег силы, потому что почти совсем оцепенел от холода.

Солнце поднялось выше, и они почувствовали головами его тепло, вначале мягкое, придававшее силы, но потом, как открытое пламя печи, обжигавшее кожу и ослеплявшее отражениями в воде.

Солнце продолжало подъем, но земля не приближалась, течение неумолимо несло их параллельно скалистому берегу и белым пляжам. Сэм тупо заметил, что совсем близко по поверхности воды проплыла тень облака. Но вот тень повернула и вернулась; теперь она двигалась против ветра, и Сэм шевельнулся и поднял голову.

— Господи Иисусе! — прохрипел он потрескавшимися, обожженными солью губами. Вода чистая, как стакан джина, и сквозь нее виден большой пятнистый силуэт с темными полосками, как у зебры, на спине. Он закричал.

Джон Тейт поднял голову.

— Что с тобой? Солнце тебя доконало, Сэм Боуэлз?

Он посмотрел в безумные глаза Сэма, потом медленно повернул голову и проследил за его взглядом. Оба увидели массивный раздвоенный хвост, который неуклюже поворачивался из стороны в сторону, толкая вперед гибкое тело. Акула поднималась, ее спинной плавник разорвал поверхность всего на толщину человеческого пальца, остальное оставалось под водой.

— Акула! — просипел Джон Тейт. — Тигровая!

Он принялся отчаянно дрыгать ногами, пытаясь повернуть бочку так, чтобы она и Сэм оказались между ним и акулой.

— Не дергайся! — рявкнул Сэм. — Она как кошка. Если шевельнешься, она набросится.

Они видели глаза акулы, маленькие для такого огромного туловища. Эти глаза смотрели на них непроницаемым взглядом, акула начала новый круг. Она все кружила и кружила, и каждый круг становился все уже, а центром его оставалась бочка.

— Эта гадина охотится на нас, как горностай на куропатку.

— Заткни пасть. Не шевелись, — простонал Сэм, но и он не мог больше сдерживать ужас. Его сфинктер разжался, мочевой пузырь непроизвольно начал опустошаться, и Сэм почувствовал, как вокруг стало тепло. Движения акулы мгновенно ускорились, она ощутила вкус экскрементов, и ее хвост задвигался быстрее. Спинной плавник поднялся над поверхностью на всю высоту, длинный и изогнутый, как лезвие серпа, каким жнут.