Эрин Хантер - Долгая ночь

– У него было доброе сердце, – продолжил Хромой. – Когда я потерял лапу и бродил одиночкой в лесу, мне так отчаянно недоставало стаи… надёжной и дружной… Но я повстречал стаю Ужаса. Думал, он убьёт меня на месте. Некоторые собаки из его стаи тоже жаждали моей крови. Но Шёпот сумел их переубедить.

При этих словах уши Грозы в удивлении вздёрнулись. Она всегда считала, что Шёпот боялся Ужаса Боялся настолько, что старался даже не дышать в его присутствии. Как же он убедил Ужаса сохранить жизнь чужому приблудному псу?!

– Как ему это удалось? – повторила Альфа вслух мысли Грозы.

– Он сказал Ужасу, что лучше оставить меня в стае… на забаву другим собакам. А я за несколько дней показал им всем, чего стою. Да так, что Ужас позабыл про мою отсутствующую лапу. Хотя, всё равно, воспринимал меня, как ещё одного пса, которого надо терроризировать и которым можно манипулировать. Мне плохо жилось в его стае. Но я остался жив и продолжал жить! И всё благодаря Шёпоту.

– Эх, если бы щенята посидели в моём животе ещё пару дней, – вздохнула Альфа. – Нет, я, конечно, была рада их появлению. Только вот не смогла попрощаться, как следует, с Шёпотом. Так жалко! И жалко, что не успела узнать его лучше. Он был хорошим псом.

Повернувшись на бок, Гроза закрыла глаза. Сердце заныло болью – совсем как рана на лапе, не желающая заживать.

«Я до сих пор ничего точно не знаю… ни как он погиб, ни что я делала после того, как заснула. Я должна всё это выяснить. И, пока не выясню, я не позволю себе подвергать других собак опасности!

Мне нельзя крепко спать. И мне нужно докопаться до истины.

Я в большом долгу у Шёпота…»

Гроза сидела, прислонившись к дереву на окраине лагеря, и наблюдала за тем, как светлел вокруг воздух. Собака-Солнце в любой момент могла вынырнуть из своего ночного убежища и побежать по небу. И Грозе не терпелось её поприветствовать. Как она делала и накануне, и двумя днями раньше.

Она услышала, как зашевелились в своих логовах собаки. Охотники заскребли по земле лапами, натачивая когти. Патрульные зафыркали, прочищая носы. И даже щенки начали тоненько попискивать. По яркой траве у пруда в сторону лагеря устремились три тёмные тени. Они явно принадлежали собакам. Но кому именно, Гроза поняла не сразу. Собака поморгала – туман перед глазами рассеялся, и тени обрели имена: Дейзи, Колючка и Жук.

– Доброе утро! – пропыхтела Дейзи, пробегая мимо Грозы. И, слегка наклонив на бок голову и приподняв в любопытстве ухо, добавила: – Что-то ты рано встала!

– Утро уж больно чудесное, – как можно убедительней подмигнула ей Гроза. «Всё хорошо. Я не ходила во сне».

Похоже, Дейзи удовлетворилась её объяснением. Бодро виляя хвостом, патрульная последовала за другими собаками в лагерь.

– Давайте поедим, – сказала она Колючке и Жуку. – А потом, не знаю как вы, а я так сразу в логово и спать!

Гроза повернулась и стала наблюдать за патрульными. Те подошли к куче с добычей, оставшейся с ночи, и потянулись за своей долей. Им надо было восполнить силы. А остатки предстояло доесть проснувшимся собакам. Гроза заприметила ещё один патрульный отряд. Потягиваясь и разминаясь, Ветерок, Шкирка и Щётка готовились покинуть лагерь. Они стояли рядом с ночными патрульными. Но не заговорили с ними, не поинтересовались, как прошло их дежурство. И даже не сказали им «Доброе утро».

«Странно, – подумала Гроза. – Я никогда раньше не замечала такого… Стая Альфы и стая Хромого действительно мало общаются. Нет, они не кусают и не рычат друг на друга. Они все – хорошие собаки. Просто они не разговаривают…»

Конечно, когда разные стаи действовали сообща, между ними иногда случались споры. Особенно после смерти Шёпота. Но разделить патрули по стайной принадлежности было не лучшим решением.

«Известно ли об этом Альфе? Или мне следует ей рассказать?»

Нет, не следует. Глупая идея! Гроза потянулась, выгнула дугой спину, и та удовлетворённо хрустнула «Никто не спрашивает моего мнения. Думаю, всё будет хорошо».

Небо посветлело ещё больше. И Гроза снова заморгала, силясь вытряхнуть из уголков глаз злобных мушек. Как они ей надоели! Мельтешат, жгут и колются хуже песчинок. Стёртые подушечки лап тоже горели огнем. Сказывалась охота накануне. Но, несмотря на физическое истощение, Гроза ощущала невероятный подъём духа и такую лёгкость, словно сами Собаки Ветра подталкивали её воспарить над зеленой травой. Бороться со сном прошлой ночью Грозе было трудно. Но неустойчивость в лапах с лихвой возмещало чувство триумфа. Она научилась не спать!