Лизелотта Вельскопф-Генрих - Ночь над прерией

— Ну и что же еще, президент Джимми?

— Да, еще самое главное. Не дай себя уговорить белым. У нас свой собственный индейский образ жизни, и нам не нужен американский. Американский разрушает нас. Мы должны помогать друг другу! Мы должны оставаться людьми, а не надрываться все время на работе. У тебя теперь есть деньги, но не думай же только о них. Никогда не забывай, что ты мог получить эти деньги только потому, что тебе помогло твое племя. Помни всегда о твоих отцах и дедах. Ты должен всегда с них пример брать, Джо! И прежде всего мы должны отпраздновать. Ты угостишь наш танцевальный ансамбль, и это будет такой вечер, которого ни мы, ни наши парни и девушки никогда не забудут. Мы думаем, в следующее воскресенье, верно?

— Что вы думаете о моем колодце?

— О колодце? Подожди же немного, не откажется ли Бут. Тогда у тебя будет колодец, и ты не затратишь ни цента.

— Но я хочу, чтобы у меня был колодец на холме, так чтобы вода шла вниз и могла обводнить мои луга.

— Это для чего же?

— Пусть это будет пример для других индейцев-ранчеро, у которых тоже такая же засушливая, плохая, холмистая земля. Пусть это будет пример для управления, что может индеец сделать на плохом холмистом участке. Пусть это будет сигнал для господ из управления хозяйством, что вода не всегда дело только службы здравоохранения. Я также выращу изгороди, чтобы защититься от ветра, я уничтожу старую, плохую траву и посею лучшую. Может быть, мы сможем все же что-то извлечь из нашей пустыни.

— Да, наверное, Джо, это хорошо и отлично даже. Но ты же не должен забывать о других. Чем помогут Фрэнку твои изгороди!

— Чем поможет мне культура Фрэнка, если мы всегда будем вынуждены жить подаянием?

— Но чем нам поможет богатство, если наши индейцы при этом не останутся индейцами! Я говорю тебе, Джо, не будь скрягой, не становись достойным презрения, но раздавай и жертвуй другим, чтобы тебя восхваляли, как щедрого человека.

— На что мне это! — Джо поднялся. — Я подумаю… что найду нужным, то и буду делать.

— Ты не можешь делать, что ты хочешь, Джо, о чем ты думаешь! Ты член нашего племени, и у тебя есть обязанности перед своим племенем.

— Вот именно.

Джимми Уайт Хорс не мог понять, то ли Джо насмехается над ним или он серьезно произнес последнее слово, и что он тогда вообще этим хотел сказать. Глаза у него стали круглые.

— Джо, — сказал он, — ты нам сын, тебе двадцать три года. Слушайся своих отцов. Они хорошо относятся к тебе.

— Так отцы поступают всегда.

— Да, это так. Ты теперь с нами, а не среди своих гангстеров.

— Это уж точно, — взорвался от ярости Джо. — Если бы гангстеры так работали, как работают в нашей резервации, их бы уже давно не было! И если мы будем еще долго продолжать так действовать, как ты это себе представляешь, Джимми, никаких индейцев больше не останется. Твои слова далеки от жизни. Они похожи на картину с ярко-зеленой прерией и пучеглазым бизоном, которую ты повесил над своим рабочим местом.

Возникло молчание неудовольствия.

Джо получил разрешение совета уйти. Его проводили неодобрительными взглядами. Фрэнк был огорчен.

Джо тронул с места свою машину чуть резче, чем он это обычно делал, и поехал с предельно разрешенной скоростью назад, в долину Белых скал.

Неподалеку от того места, где он должен был свернуть на свою дорогу, к шоссе вышел Айзек Бут и махнул ему. Стоунхорн уже настроился было на спокойный обед с Квини и Окуте, а тут переговоры с Бутом-старшим. Однако, немного подумав, он решил выяснить, что хочет от него Айзек Бут. Он свернул с дороги, подъехал к ранчо Бута. Айзек подошел к автомобилю. Его ревматизм обострился. Он хромал. И выглядел он вообще словно дерево, расщепленное молнией, больным, готовым окончательно рухнуть.

— Зайдешь на минутку, Джо?

Стоунхорн запер автомобиль и проявил готовность идти с ним. Айзек провел его через прихожую в знакомую Джо комнату. Мэри сидела на кушетке. Айзек уселся на патриарший стул и пригласил гостя тоже сесть. Джо медленно сел, не спуская глаз со старого Бута.

— Я не буду говорить о прошедшем, Джо. Это похоронено, ветер веет над этим, и растет новая трава. Я ухожу отсюда. Это бесповоротно. Я отправляюсь с женой к своим детям, которые живут далеко отсюда. Но Мэри не хочет отправляться с нами. Вот так вот.

Джо помолчал некоторое время, потом спросил:

— Что она намеревается делать?

— Я не знаю. Она хочет остаться здесь.

— Ей надо выходить замуж. Муж на ранчо всегда найдется.