Лизелотта Вельскопф-Генрих - Токей Ито

— Ну что? Ты не можешь? — выходил из себя Билл; он выхватил свой револьвер, взял его наизготовку и понесся большими прыжками по склону холма.

Билл стрелял и на бегу. Он еще дважды попал в убитого мула, в то время как Бесси рвалась и лягалась. И вот он может почти в упор выстрелить в индейца! И в этот самый момент дакота подпрыгнул. Билл еще успел нажать спусковой крючок и выстрелил, но только слегка ранил индейца. Мужчины встали друг против друга.

Кэт с револьвером индейца вскарабкалась обратно на козлы. Задыхаясь от волнения, смотрела она на противников, от исхода борьбы которых зависела теперь ее судьба.

Дакота и Петушиный Боец все еще стояли не шевелясь и молча мерили друг друга взглядами. Они знали цену себе, знали, что им предстоит нелегкая борьба.

Дакота, не защищенный одеждой, был зато гладок и скользок. Он был моложе противника и, несмотря на глубокие шрамы на теле, более гибок. Сжимая в руке нож, он не спускал с Билла глаз.

Билл для устойчивости расставил ноги. Сапоги с высокими голенищами, шляпа с широкими полями, толстая кожаная куртка — все это усиливало впечатление массивности, тяжести. На шее у него был красный платок, кончик которого торчал наружу. Чтобы подбодрить себя, Билл принялся дразнить дакоту:

— Гарри, ты трусливый пес! Спрятался позади девушки! Шел бы ты домой к своей бабусе! Или убирайся к черту, пока я тебя как следует не отделал!

Индеец не отвечал.

— Все еще жалеешь своего старика? — издевался Билл. — Я не виноват, что Топ любил приложиться к бутылке и угодил под нож Рэду Фоксу. Это дело тебе надо уладить с ним самим. Если дорога жизнь, спрячь свой нож и проваливай!

Индеец молча смотрел на Билла. Его лицо было спокойно.

— Посмотри на свои ручки, жалкий мальчишка! — упивался звуками собственного голоса Билл. — И этими нежными ручками ты рассчитываешь чего-то добиться в схватке с Кровавым Биллом, Петушиным Бойцом? Да я сделаю из тебя, что захочу! Я выстоял в двадцати шести петушиных боях, выстою и в двадцать седьмом! Так что твое дело дрянь!

Билл своей заносчивой бранью добился успеха, которого и не предвидел.

Кэт уже сумела устроиться в сильно накренившемся фургоне. Бесси, как прекратились выстрелы, стояла спокойно, и девушка немного пришла в себя, ее уже не трясло от холода и страха. Она достала из соломы свой револьвер. При первом столкновении с индейцем она сделала всего один выстрел. Пять патронов оставалось. Ругань Билла была ей не по нутру, но самоуверенность оказалась заразительной. Девушка взяла индейца на прицел. Тот стоял против своего врага как бронзовое изваяние и был превосходной мишенью.

Девушка нажала спусковой крючок. Курок щелкнул, но выстрела не последовало. Кольт был разряжен.

Кэт взяла револьвер дакоты. Индеец слегка шевельнул губами:

— Девушка не должна тебе помогать, — тихо, но отчетливо сказал он своему противнику. — Борись! Я уже и так потратил на тебя много времени.

Кэт выстрелила, но в тот же момент индеец бросился на Билла. Попала ли она и в кого?..

Билл и дакота сцепились, упали, покатились по траве.

Кэт закрыла глаза: не было больше сил смотреть на них. Скоро шум борьбы стих. Девушка открыла глаза. Она увидела Билла и индейца, которые, как и прежде, стояли друг против друга с ножами и ждали момента. У дакоты текла кровь из небольших ссадин. Билл потерял шляпу, уголок его платка задрался на затылок. Волосы слиплись от пота.

— Катись в пещеру! — задыхаясь произнес он. — Нечего тебе тут болтаться! Грязные крысы! Пьяницы!..

— Твои слова бесполезны и недостойны мужчины.

Индеец, кажется, произнес это лишь для того, чтобы отвлечь Кровавого Билла. Едва прозвучало последнее слово, он ловким ударом сбил противника с ног. Кэт содрогнулась от ужаса, увидев, как дакота замахнулся ножом. И снова стало тихо…

Девушка не могла заставить себя посмотреть на место схватки. Она только прислушивалась. Ей показалось, что у мулов кто-то копошится. А вот и фургон пошевелился, чуть двинулся назад и ровно встал на колеса. Кто-то прыгнул на козлы и сел с ней. По спине последнего остававшегося в живых мула шлепнули вожжи. Раздался понукающий окрик. И голос этот девушке был знаком — тот самый голос, что недавно скомандовал ей: «Стой!».

Итак, Билл, должно быть, убит. Индеец беспрепятственно завладел фургоном. Рассудок подсказывал Кэт, что дакота намеренно не обращает на нее внимания. Он не дотронулся до нее, не угрожал ей, не загнал внутрь фургона. Он держался так, будто ее и не было. Безучастно сидела она в фургоне, которым правил индеец и вез ее назад, к тому месту, откуда она сумела уехать ночью. Лучи утреннего солнца проникали сквозь отверстия в брезенте, танцевали по соломе и ящикам. Кэт смертельно устала от бессонной ночи, а теперь почувствовала еще и голод. Но она не смыкала глаз и выпрямившись сидела на козлах трясущегося фургона.