Лев Линьков - Капитан «Старой Черепахи». Повесть

Антос только что принял с лодки пассажиров и, бросив ее на волю волн, поднял паруса.

«Валюта» пронеслась мимо «грека», оставшегося за кормой. Стрелять на таком расстоянии при сильном накате было бессмысленно. Словно забыв о крепком норд-осте, Ермаков скомандовал:

- Поворот через фордевинд, гика шкот травить!

Шхуна покатилась под ветер, резко накренилась, паруса наполнились, грозя перевернуть ее. Пограничники крепко держали шкоты в руках.

Репьев, стоящий у пулемета вместе с Соколовым и Уланцевым, невольно прикусил губу.

Едва «Валюта» стала бортом против ветра, как раздались слова новой команды:

- Кливер-шкоты травить!

Пограничники понемногу перепускали между пальцев мокрую снасть Корма шхуны подошла к линии ветра.

- Грот на гитовы!

Пограничники поспешно подтянули нижнюю кромку паруса к рее, чтобы он не работал. «Валюта» повернулась в желаемом направлении, и Ермаков произнес слова последней команды:

- Кливер-шкоты травить!

Парус распустился в нормальное положение, и все облегченно вздохнули.

- Пятнадцать лет на флоте, а такого не видал! - прошептал Ковальчук.

Теперь шхуна оказалась мористее «грека» и отрезала ему путь к бегству, как и в памятный день аварии на минном поле.

- Подсекай парус! - крикнул Ермаков Макару Фаддеевичу.

Гулко пробарабанив, пулеметная очередь сбила гребень волны перед форштевнем «грека». Следующая очередь продырявила кливер. Но Антос не сдавался. Он поставил все паруса до места, и его шхуна резко рванулась вперед. Однако пулемет сделал свое дело: прорванный кливер не выдержал напора восьмибалльного ветра и лопнул, разлетевшись в мелкие клочья…

Погоня продолжалась не меньше часа. Расстояние между судами медленно, но уменьшалось.

- Нагоняем! Нагоняем! - обрадованно крикнул Ермакову Репьев.

Лохматыми чудовищами неслись над морем низкие тучи. Ветер ревел в снастях с неистовой силой.

Антос попытался поднять новый кливер, но его тотчас сорвало, а у «грека» была одна надежда на паруса. Стало ясно, что игра проиграна. «Валюта» находилась всего в нескольких десятках сажен от шхуны контрабандиста.

Тогда контрабандисты также открыли пулеметный огонь и ранили Соколова. Он упал, попытался подняться, но не смог: окатившая палубу волна потащила его к борту, и Репьев едва успел подхватить сигнальщика и отнести в кубрик.

Через несколько минут «Валюта» поравнялась с «греком». Перестрелка усилилась. Ермаков видел, как были ранены два контрабандиста и какой-то человек выбросил за борт чемодан.

Вначале Андрей думал взять Антоса на абордаж, но всё усиливающееся волнение вынудило отказаться от этого заманчивого плана: суда разбились бы друг о друга. Оставалось, идя рядом, пережидать шторм. Все равно Одноглазый уже никуда не уйдет.

Вскоре шторм вынудил прекратить стрельбу. Теперь в первую очередь следовало думать о безопасности судна.

Ермаков оставил на мачте только взятые в рифы грот и кливер и повернул шхуну против обезумевшего ветра.

Положение шхуны Антоса было куда опаснее: она была меньше «Валюты», и море швыряло ее без пощады. Волны одна за другой перекатывались через небольшое суденышко, сломали мачту и смыли весь рангоут.

На нос «Валюты» с грохотом обрушилась стена воды вышиной в добрых полтора этажа.

С ревом и одновременно с каким-то булькающим шипением холодная вода затопила палубу и стоящих у штурвала Ермакова, Ковальчука и Репьева. Макару Фаддеевичу показалось, будто его ударили тяжелой доской, и он уцепился за поручни, к которым его прижала волна.

- Не зевай! - крикнул Ермаков.

Он крикнул еще что-то, но Репьев не расслышал. Его внимание привлекла шхуна врага, поднявшаяся на гребне соседней волны, готовой вот-вот опрокинуться на шхуну. Казалось, еще секунда - и шхуна грудой обломков рухнет на палубу «Валюты».

Макар Фаддеевич невольно отпрянул, но «Валюта» сама взлетела на гребень, и шхуна очутилась уже где-то далеко внизу в провале между гигантскими волнами.

Через секунду «Валюта» снова провалилась между холмами и опять приняла на свою палубу лавину бушующей воды. Когда же с вершины нового гребня пограничники оглядели море, они уже не увидели шхуны - на ее месте чернели лишь головы барахтающихся людей.

Репьев не верил своим глазам: «Ведь вот только что это судно было здесь, рядом…»

- Шлюпку на воду! - скомандовал Ермаков и кивнул боцману: - Товарищ Ковальчук, спасай!

Приказ показался Репьеву безрассудным: «Разве можно кого-нибудь спасти?…»