Лев Линьков: Призвание [Рассказы и повесть о пограничниках]

Дорогие ребята!

В книге писателя Льва Линькова вы встретитесь с одними из самых любимых ваших героев — советскими пограничниками. В горах и в тайге, в пустыне и по берегам рек, морей и океанов, в жару и в мороз, в дождь и в бурю несут они неусыпную боевую вахту.

Из рассказов и повести, включенных в этот сборник, вы узнаете, как пограничники охраняли границы СССР в первые годы Советской власти, как героически сражались воины в зеленых фуражках с бандами басмачей в Средней Азии.

Узнаете вы, ребята, и о том, как охраняют нашу границу моряки-пограничники на Тихом океане у далеких Курильских островов, как зорко стоят пограничники на страже мирною труда советского народа.

Небольшой конный отряд — двадцать красноармейцев, командир и проводник — пробирался сквозь Уссурийскую тайгу охотничьими тропами. Проводник Федор Иванович Кротенков намеренно повел конников самой чащобой. Командир отряда Семен Кузнецов запротестовал было: «Чего доброго, еще плутать начнем!» Однако Федор Иванович настоял на своем: «Так будет короче. Пройдем, как во Владивостоке по Светланской…»

Верстах в пятидесяти от Никольск-Уссурийска наткнулись на следы бивака.

— Назаровцы либо шубинцы, — насторожился Кротенков.

— Может, охотники? — усомнился командир.

— Охотники гуртом не белкуют. Гляди! — Федор Иванович показал на следы многочисленных сапог и на отпечатки, оставленные в снегу прикладами стоявших в козлах винтовок («Японские винтовки!»).

Он подобрал несколько окурков и молча протянул их командиру. Тот внимательно осмотрел окурки. Все стало окончательно ясно: охотники курят трубки, а тут сигареты, да к тому же еще американские.

— С полста было бандитов, не меньше, — прикинул Федор Иванович по следам.

— К тому же с «максимом», — добавил Кузнецов.

От бивака уходили в чащу две широко расставленные параллельные лыжни.

— Догнать бы да прикончить банду, — подумал вслух Кузнецов. — Снег не успел засыпать следы, значит, белогвардейцы снялись отсюда совсем недавно, после окончания пурги; Только шут их знает, долго ли за ними гнаться, а отряду дан приказ: как можно быстрее пройти в назначенное место.

— Резона нет, — подтвердил Кротенков, — наскочишь негаданно — еще, чего доброго, перещелкают. Сам говоришь — у них станковый пулемет…

В пути минул февраль, а ветры дули все еще с севера и северо-запада. Они приносили с собой в Приморье остатки амурских и колымских морозов, разыгрывались метелями, донимая и всадников и коней.

— К ночи опять завьюжит, — щурился Федор Иванович на солнце.

Командир вскидывал к козырьку буденовки закоченевшую ладонь, бормотал: «Космография». Огромный белесый обруч окружал солнце, а по бокам его слепили глаза еще два ложных солнца.

Волнами застывшего океана вздымались окрест бесчисленные сопки. На склонах сопок и в широких лощинах — не виданный ранее лес: не то тайга, не то джунгли, знакомые по картинкам в учебнике географии.

Вот вымахнул сажен на двадцать тополь с узловатыми ветвями; лет так сто ему, если не все полтораста! Дубы в два обхвата соседствовали с черемухой. Могучие кедры поблескивали голубоватой хвоей рядом с ясенями, клены и липы побратались с разлапистыми елями. А вот и какие-то совсем неизвестные, чудные деревья, с светло-серой, будто бархатной корой. «Пробковое дерево, — объяснил Федор Иванович, — пробки из его коры делают».

Между всем этим разнодеревьем — густой подлесок. И все переплетено лианами. А на редких прогалинах чуть ли не до самых макушек кедров и кленов взобрались плети дикого винограда.

И командир отряда Кузнецов и большинство бойцов приехали сюда, на Дальний Восток, из России, не видали раньше такой природы и не уставали удивляться…

На пятые сутки отряд снова наткнулся на чью-то недавнюю стоянку.

— Охотники, — с одного взгляда определил Федор Иванович, — соболевщики. Трое их было… Луки делали, — поворошил он носком валенка запорошенные снегом стружки.

В тот же день конники миновали заброшенную китайскую фанзу. Кротенков попросил командира на минутку подзадержаться. Они вошли в небольшую глинобитную, крытую соломой хижину. Промасленная бумага в решетчатых окнах порвана, на полу — по колени снегу, дочерна закопченные стены, давным-давно потухший очаг. И чего тут понадобилось проводнику?