Бернард Корнуэлл: Меч Королей

— С твоего разрешения, мой король, я поеду домой, — попросил я.

Он помедлил мгновение и резко кивнул.

— Считай, что получил его.

И я поехал домой.

Через какое-то время мы узнали, что Этельстана короновали. Церемонию провели в Синингестуне, где на его отца когда-то возложили королевский шлем Уэссекса, но Этельстан отказался от шлема и настоял, чтобы архиепископ возложил на его перевитые золотыми нитями волосы изумрудную корону. Олдермены трех королевств бурно приветствовали восшествие на престол, и мечта Альфреда о едином христианском королевстве стала на один шаг ближе.

А я в это время сидел на высокой скале Беббанбурга, за моей спиной был освещенный пламенем очага пиршественный зал, а передо мной — посеребренное луной море, и я думал о мертвых. О Фолькбалде, убитом копьем в стене щитов у Крепелгейта. О Сигтрюгре, сраженном чумой и умершем в постели с мечом в руке. О двух его умерших детях, моих внуках. Об Эдит, которая поехала в Эофервик, чтобы ухаживать за детьми, заразилась от них и тоже умерла.

— Почему она туда поехала? — спросил я сына.

— Она думала, ты бы этого хотел.

Я ничего не сказал, но чувствовал свою вину. Чума не дошла до Беббанбурга. Мой сын перекрыл дороги, угрожая путникам смертью, если они попытаются проникнуть на наши земли, и потому болезнь разорила земли от Линдкольна до Эофервика, а затем распространилась по окружавшей город огромной долине с фермами, но обошла Беббанбург стороной. К тому времени, как мы добрались до Эофервика, чума уже отступила.

А Гутфрит стал королем, его избрание поддержали датские ярлы, все еще правившие большей частью Нортумбрии. Я ненадолго встретился с ним. Как и его брат Сигтрюгр, он был худым и светловолосым красавцем, но в отличие от Сигтрюгра угрюмым и подозрительным. В тот вечер, когда мы встретились, он неохотно устроил пир в своем большом зале и потребовал от меня клятвы в верности, но не потребовал ее немедленно, полагая, что, когда пир закончится, будет достаточно времени для короткой церемонии.

Затем он пил медовуху и эль, требовал еще медовухи, а после хрипло подбадривал одного своего приближенного, когда тот завалил на стол девушку-служанку.

— Тащи ее сюда! — крикнул он. — Веди эту сучку сюда!

Но к тому времени, как девушку притащили на помост, где мы ели, Гутфрит уже блевал на пол, а вскоре уснул. Утром мы уехали на лошадях, отобранных у разбитой армии Этельхельма, и я не принес клятву.

Я ехал домой со своими людьми. С ирландцем Финаном, фризом Гербрухтом, датчанином Иммаром, норвежцем Видарром, саксами Беорнотом и Осви. Семеро воинов, семеро братьев. Вместе с нами ехали дети, спасенные в Лундене, дюжина бывших рабов, которых мы освободили с корабля Гуннальда, и Бенедетта.

А Эдит умерла.

Я наконец оказался дома, где морской ветер обдувал скалы, где я думал о мертвых, думал о будущем, о трех королевствах, которые теперь стали единым, желающим заполучить четвертое.

Бенедетта сидела рядом со мной. Алайна, как всегда, была рядом с ней. Девочка наблюдала, как Бенедетта взяла меня за руку. Я сжал ее ладонь, может быть, слишком сильно, но она не жаловалась и не убирала руку.

— Ты не хотел ее смерти, — сказала она.

— Но так случилось, — мягко и печально произнес я.

— Тогда Бог простит тебя. — Она и склонила голову мне на плечо. — Он создал нас, — добавила она, — и потому должен принять нас такими, какие мы есть. Таков его удел.

Я вернулся домой.

Эдуард, известный как Старший, умер в июле 924 года. Он правил Уэссексом двадцать пять лет, сменив в 899 году своего отца Альфреда. В хронологии правления королей его преемником обычно указывается Этельстан, но есть много свидетельств тому, что Этельвирд, сводный брат Этельстана, правил Уэссексом около месяца после смерти своего отца. Если верно то, что я в художественных целях допустил в своем романе, то смерть Этельвирда была чрезвычайно удобна Этельстану, который таким образом стал королем трех южных королевств саксонской Британии: Уэссекса, Восточной Англии и Мерсии.

Большая часть романа вымышлена. Мы не знаем, как умер Этельвирд, вероятно, смерть настигла его в Оксфорде, а не в Лондоне, и прошел еще месяц, прежде чем западные саксы приняли Этельстана своим новым королем. В том же году его короновали в Кингстон-на-Темзе, и он стал первым королем, настоявшим на том, чтобы его венчали короной, а не шлемом. В значительной мере отказ принять Этельстана в качестве короля основывался на слухах, что Эдуард не женился на его матери, а значит, Этельстан был незаконнорожденным.