Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Пламенеющий миф [litres]

«Праматерь», как называл княгиня Ольгу Канон Кирилла Туровского. «Матерь князей русских». Священный сосуд, избранный самим богом для того, чтобы нести Его имя по Руси. Заря перед рассветом, луна в ночи. Великанша, создававшая землю своими мощными руками. Царь-Девица, на лодке подплывающая к берегу из туманной дали, чтобы встретить своего царевича. Царица Савская, из самой Эфиопии явившаяся на встречу с мудрым царем. Богиня в соколином оперении, жрица-валькирия, брак с которой означает смерть; подносящая кровавое вино сватам и кладущая гостей почивать в сырую землю вечным сном. Отважная воительница, непримиримая мстительница, гордая княгиня, для которой независимость и равенство важнее чести считаться «дщерью» царя царей. Имя ее вместило в себя столько образов, что они заполняют собой небо, землю и воды. Юная невеста, желанная жена, мудрая бабка – это все она, и все – одновременно, будто три норны, прядущие нити людских судеб, сливаются в одно лицо и вновь расходятся. Языческая водительница в смерть и подательница вечной жизни во Христе. Пчела, голубица с серебряными крыльями, горлица. Она вобрала в себя все образы, какие способна вместить женщина. Ольга – поистине основа русского мифа и мать русского мира, в равной мере и христианской его части, и предшествующих культурных эпох. Нет на Руси исторического образа, в котором полнее воплотилась бы древняя богиня, Великая Мать. Нет картины или памятника, способного отразить все ее величие. И потому лучший памятник ей – сам многоликий и неувядающий Миф, плодящий новые тысячи и миллионы ее отражений.

Дмитрий Ростовский написал яркий панегирик княгине Ольге: именно он, живший на своеобразном рубеже между традиционно-коллективной и индивидуально-авторской литературой, наиболее полно отразил в жизнеописании Ольги традиционные черты ее образа и придал им наибольшую полноту.

«И управляла княгиня Ольга подвластными ей областями Русской земли не как женщина, но как сильный и разумный муж, твердо держа в своих руках власть и мужественно обороняясь от врагов. И была она для последних страшна, своими же людьми любима, как правительница милостивая и благочестивая, как судия праведный и никого не обидящий, налагающий наказание с милосердием, – и награждающий добрых; она внушала злым страх, воздавая каждому соразмерно достоинству его поступков; во всех делах управления она обнаруживала дальновидность и мудрость. При этом Ольга, милосердная по душе, была щедродательна к нищим, убогим и малоимущим; до ее средца скоро доходили справедливые просьбы, и она быстро их исполняла. Все дела ее, несмотря на ее пребывание в язычестве, были угодны Богу, как достойные благодати христианской».

Знаменитое властолюбие Ольги, несовместимое с христианскими чувствами, Дмитрий Ростовский решительно отрицает:

«Она не хотела выходить вторично замуж, но пребывала в чистом вдовстве, соблюдая сыну своему до возраста его княжескую власть. Когда же последний возмужал, она передала ему все дела правлении, а сама, устранившись от молвы и попечений, жила вне забот управления, предаваясь делам благотворения».

Бесконечный список добродетелей, всевозможные совершенства ума, души и тела – вот какой образ Ольги оставила нам древнерусская литературная традиция.

Представьте себе, что во время Великой Отечественной войны во главе нашего государства стояла молодая Валентина Терешкова, а после победы преобразовала управление экономикой, через десять лет после этого первой женщиной в мире слетала в космос, установила там контакт с инопланетянами и стала получать полезные для жизни технологии, меняющие нашу жизнь. Она одной из первых научилась после смерти попадать не в пустоту, а в прекрасный иной мир, где каждый будет бесконечно счастлив; пока это доступно не всем, но благодаря ей все больше и больше людей встает на этот путь…

При разнице устройства нашего и того общества масштаб совершенного будет, видимо, примерно такой. Да у нас бы в каждом доме висел ее портрет, на котором она была бы изображена прекрасной, как Царевна-Лебедь. Я взяла реальное лицо, чтобы вам легче было мысленно вписать его в нашу действительность, но еще добавьте, что эта молодая женщина была родной племянницей Ленина (или Николая Второго, подставьте того, кто вам больше нравится) и вдовой маршала Буденного, погибшего в первые дни войны… При таком наборе свершений она произвела бы такое впечатление на умы, что вот на дворе уже трехтысячные годы, а «Сказание о Валентине» все живет, дает материал для художественных произведений, научных трудов, идеологических споров… А молва будет, к реально сделанному, добавлять и еще больше разного, в том числе придумает, что изначально-то Валентина была простой комсомолкой\гимназисткой и работала проводницей в поезде, где молодую красавицу случайно увидел путешествующий маршал и был поражен ее умным разговором – чем будет создан более сильный художественный эффект на контрасте между начальной точкой и конечной.