Павел Волков - Дерево уккал

Израненные и измученные люди, рахманы, песьеглавцы и все остальные застыли в изумлении, не зная, кого благодарить за столь неожиданное спасение. И только Григорий, крепко сжимавший рукоять полученного в тайных чертогах под Каменным поясом кинжала из красного железа, знал, кого.

Тем временем пан Адам схоронился среди подступавших к самой воде деревьев и кустарника, с нетерпением ожидая исхода дуэли. Нет сомнений, молодой богатырь был ему гораздо симпатичнее, нежели безумный колдун. Но, говоря по правде, шляхтич жаждал лишь одного – дающего беспрецедентную силу и могущество множителя, поэтому лучшим исходом для поляка было бы обоюдное истощение сражавшихся, после чего ему уже хватило бы духа закончить свое дело. Поэтому он ждал.

Ждал и глядел на то, как ударом шипастого хвоста змей сбил с ног докучавшую ему градом стрел татарку, и она отлетела прочь, словно была не человеком, а каучуковым мячом, в который играли индейцы Мезоамерики. Вода в реке закипала. Она темнела, бурлила, выбрасывая из себя то и дело взрывающиеся пузыри, закручивалась в водоворотах. Елисей наносил удары мечом такой силы, что они враз свалили бы любого даже самого крупного зверя, но дракон оставался невредимым. Смертоносные челюсти его трех голов клацали совсем рядом с юношей, раз за разом приближаясь к мягкой человеческой плоти, вонзившись в которую уже бы не отпустили.

А в деревню вбегали победители. Братья Гурьян с Лукьяном и другие мужчины, решившие сражаться против орд колдуна, неслись к своим домам и к домам соседей, стучали в двери, вытаскивали на улицу прятавшихся в страхе поселян и пытались растолковать им, что бояться больше нечего.

Григорий искал Сайхан и Елисея. Пробежав всю деревню насквозь, он очутился у берега, где на мосту посреди взбесившейся реки почти у самой кромки тумана богатырь бился со змеем.

Гадина то и дело поднималась в воздух, а затем резко опускалась, чтобы схватить юношу и разорвать на клочки. Но тот, наконец, изловчившись, подскочил прямо под извивающиеся шеи дракона и вонзил меч туда, где начиналась одна из чешуйчатых голов. Змей задергался, а меч вошел еще глубже. Пытаясь вытащить застрявшее оружие, Елисей на мгновение задержался в опасной близости к чудовищу, чем то и воспользовалось, сомкнув на груди богатыря зловонную пасть одной из оставшихся целых голов. Юноша зарычал от боли, кровь ручьем потекла на бревна моста, а неистовый дракон замотал туда-сюда могучей шеей, причиняя зажатому в челюсти Елисею невыносимые мучения.

Грек в это время скидывал одежду, меняя человечий облик на звериный. И вот уже черный волк мчался навстречу рвавшему людскую плоть змею. Толчок, бросок, промах. Волк приземлился на мосту, пролетев мимо цели. Резкий разворот в ожидании увидеть сзади готовящегося к атаке змея, но змея там уже не было. На досках со страшной раной в груди лежал, истекая кровью поверженный богатырь. А рядом с ним, тоже раненый, скалил пасть белый волк. Тот самый, с которым Григорий уже однажды сражался в деревне и от которого тогда спас его вовремя подоспевший Елисей.

У Сайхан в груди что-то очень сильно болело. Возможно, она сломала ребро при падении. С большим трудом девушка приподнялась на колени и поискала глазами свой лук. Он отлетел довольно далеко, и чтобы добраться до него, надо было встать. Кривясь от острой боли, татарка на четвереньках медленно двинулась к оружию, а пока ползла, то и дело бросала взгляд на мост, где точь-в-точь как в ее сне дрались два волка. Их бой был отчаянным. Будто каким-то неведомым образом лишившись инстинкта самосохранения, звери вгрызались друг в друга, даже не пытаясь маневрировать и защищаться. Сайхан ползла долго, по крайней мере ей так казалось. И все это время волки – черный и белый – спаянные в мелькающий двухцветный клубок, катались посреди кипящего ада налившейся багровой кровью реки. Когда татарка, наконец, почувствовала ладонью изгиб отличного турецкого лука, все неожиданно затихло. Она нашла в себе силы подняться на ноги. С высоты своего роста Сайхан увидела, как Касьян, уже в человечьем облике, по всей вероятности, сильно раненый, волоча перебитые ноги, на локтях уползал в туман. Превозмогая боль, девушка настолько быстро, насколько могла, доковыляла до берега и ступила на мост. Стало трудно дышать, ноздри забились от тяжелых и горячих испарений, но она двинулась дальше. Прямо перед закрывавшей нос ладонью татаркой распростёрлось тело Елисея. Она склонилась над ним в надежде услышать пусть совсем слабое, хотя бы призрачное дыхание. Но он не дышал. У Сайхан уже не оставалось сил на отчаяние. Бросив полный разочарования взгляд на затянутое сизыми тучами небо, то самое небо, которому в давно забытые времена поклонялись ее предки, молодая татарка приблизилась ко второму существу на колдовском мосту. Черный волк с белой отметиной был жив, но настолько слаб, что мог лишь смотреть на девушку своими умными уже не желтыми волчьими, а карими человеческими глазами.